Текст письма насторожил. Стас явно хочет, чтобы к вечеру я была полна сил, а не измотана его изощренным изобретением.
Пальцы невольно застучали по клавишам, набирая ответ.
“Над каким качеством мы будем работать?”.
Простой вопрос, ответ на который я страшилась услышать. Сомневаюсь, что Стас хочет прокачать базовые знания продажника. В лифте он смотрел на меня столь похотливо, что усомнится в том, что вечер будет томным, страстным, обжигающим, я не могла.
Минута…
Две…
Три…
Я нервно заламывала пальцы. Неизвестность пугала. Внизу живота закручивался тугой узел, который заставлял беспокойно елозить на стуле. Что боссы задумали на этот раз?
Вздрогнула, услышав звук оповещения.
“Целеустремленность”.
Одно слово. Все. Стас был неразговорчив. Мне оставалось лишь покорно ждать вечера, чтобы воочию увидеть то, что приготовили для меня эти мужчины.
В сумочке завибрировал телефон. Я достала его и взглянула на мерцающий экран. Звонил Паша. Интересно, что ему нужно? Неужели он уже обнаружил пропажу наших сбережений?
Я дождалась, когда мобильный перестанет вибрировать и отложила его в сторону, перевернув экраном к отполированной до блеска столешнице. Но супруга мое безмолвие не остановило. Он набирал мой номер снова и снова, слушая в трубке гудки. После шестой попытки он отправил мне сообщение, которое я все никак не решалась прочесть. В конце концов, любопытство взяло вверх над страхом.
“Ты оглохла???”.
Сразу же закрыла сообщение. Пашу не заботило то, что я на работе и могу быть попросту занята. Он привык, что я всегда делаю то, что нужно ему, то, что хочется ему. Муж никогда не спрашивал мое мнение, не интересовался моими мыслями, желаниями, увлечениями. Паша эгоист до мозга и костей.
Я часто задавала себе один единственный вопрос: почему я выбрала его? Никогда не считала себя дурнушкой и неудачницей. Не была обделена вниманием противоположного пола. И все же, почему? Подруги недоумевали и крутили пальцем у виска, родители прятали свое истинное отношение к избраннику дочери за фальшивыми улыбками. Они никогда не показывали свою неприязнь к Паше. Быть может зря…
Нужно что-то делать. Нельзя сидеть, сложа руки. Несколько раз измерила свой кабинет размеренным шагом, пытаясь сосредоточиться на проблеме. Решение было одно. Пойти к Антону и потребовать вернуть деньги обратно. Вот только почему-то от одной этой мысли ноги подкашивались, а к глазам подступали слезы.
Босс не глуп. Он непременно воспользуется сложившейся ситуацией. Заставит сделать то, чего я не хочу. Вынудит меня покраснеть от стыда. Мои щеки вновь вспыхнут от того, что я буду не в силах скрыть самого сокровенного. Я готова буду провалиться сквозь землю лишь от того, что попрошу его не останавливаться, взмолюсь не прекращать эту сладкую пытку, выворачивающую мое нутро наизнанку…
Тряхнула головой, отгоняя наваждение. Была, не была.
— Антон Максимович у себя? — на ходу поинтересовалась я, огибая ресепшен.
Перед тем, как блондинка ответила, я успела дернуть дверную ручку и убедиться в том, что кабинет заперт.
— Сегодня какое-то половничество к его дверям, — покачала головой девушка, демонстративно закатив глаза.
— Паломничество, — поправила я ее, на что та лишь отмахнулась. — Когда Антон Максимович вернется? После обеда? — нетерпеливо спросила я, сжимая в руках непрерывно вибрирующий телефон. Паша и не думал сдаваться так просто.
— Через два дня, — лениво отозвалась блондинка, подкрашивая губы.
Вот черт! Столько ждать я не могу! Ответ секретаря меня оглушил.
Внутри все сломалось. Надежда вернуть свои кровные сбережения развеялась как несбыточная мечта, как иллюзия. Боюсь представить, что ждет меня вечером дома…
Глава 16. Алина
— Можно? — я робко постучала в одну из дверей.
Пульс зашкаливал, волнение сковывало тело, заставляло неметь пальцы. Пути назад уже не было.
Не дождавшись ответа, распахнула дверь шире и вошла в кабинет. Минимум мебели и максимум свободного пространства. Высокие потолки, огромные окна. Сверху свисают светильники в черных геометрических абажурах. Четкие линии и лаконичность интерьера выдают в хозяине помещения человека целеустремленного, знающего, чего он хочет от жизни. Такие не размениваются по пустякам. Они всегда смотрят глубоко, улавливая самую суть, отбрасывая ненужную шелуху.