Я хотела свести бедра вместе, но мужчина не позволил мне этого сделать. Он опять ухватился за мой сосок, вынул пальцы, а затем сильно надавил на клитор, и по телу тут же пронеслась острая, болезненная и дико приятная судорога. Я возненавидела саму себя и едва успела подавить собственный стон. Андрею никогда не нравились мои стоны, поэтому я предпочитала всегда молчать. А сейчас принципиально не хотела показывать то, что Князь против воли моего разума с легкостью заставил меня кончить. Но как бы я не противилась, а он всё прекрасно понял.
Я почувствовала его легкую улыбку, из-за чего возненавидела и его, и себя вдвойне. В ушах стало шумно, будто кто-то опустил меня в морскую воду. Тело полностью расслабилось, а фокус размылся. Большая шершавая ладонь скользнула по моей щеке, а затем меня резко перевернули на живот и ухватили за волосы. Я зашипела от боли и выгнулась.
Князь стащил с меня остатки футболки, та же участь постигла и мои джинсы. Он ничего не говорил, просто тяжело дышал и сжимал мое горло, требовательно разводя мои ноги как можно шире. Я жила только одной мыслью — всё это рано или поздно закончится. Это унижение не будет длиться вечность. В конце концов, меня хотя бы не бьют, и не приставляют дуло пистолета к виску. Слабое, но всё же утешение.
Сдавив мое горло с такой силой, что перед глазами возникли цветные точки, а в висках больно заломило, Князь одним резким глубоким толчком вошел в меня. Я сдавленно захрипела от тянущей боли. Его член был немаленьким, и казалось, он вот-вот меня разорвет. Ни секунды промедления. Яростные и грубые толчки внутри моего тела заставляли хрипеть и жмуриться. Князь сдавил мои ягодицы, буквально впился в них пальцами. Хватка у основания горла немного ослабла, но только на секунду. Мужчина сжал мой подбородок, призывая открыть рот, и сунул в него два пальца.
— Соси, — приказал он, буквально натягивая мое тело на свой твердый член.
Я послушно выполнила приказ. Облизывала грубые подушечки пальцев, скользила кончиком языка по фалангам, обхватывала губами и сосала так, как того требовал Князь. Между каждым новым толчком он порывисто рычал, стискивал мои ягодицы и обдавал горячим пьяным дыханием обнаженную кожу моей спины.
Всё, что происходило со мной, выглядело каким-то сюрреалистичным, ненастоящим, за гранью привычного понимания, сном. Князь брал грубо и даже больно, но всё же четко соблюдал некую запретную черту, которую нельзя переступать. Это трудно объяснить, но именно так я его чувствовала.
Вжав меня в кровать, Князь переместил свои руки на мои запястья и завел их мне за спину. Череда особенно глубоких толчков заставила меня вскрикнуть от повторной волны дикого необузданного наслаждения и обмякнуть. Тугая горячая струя спермы выплеснулась мне на спину и растеклась по бокам. Князь, тяжело дыша, будто медведь, упал рядом на кровать и по-хозяйски опустил одну руку на мои ягодицы, чтобы я даже не вздумала рыпнуться.
Не знаю, как так получилось, но я провалилась в сон. Он был таким тягучим и тяжелым, будто бы накануне я выпила крепкий алкоголь. Мне ничего не снилось, кроме беспросветной тьмы. Когда я открыла глаза, то заметила, что в комнату сквозь щели в деревянных досках пробиваются солнечные лучи. Уже настал день. Это открытие настолько сильно меня впечатлило, что я тут же вскочила с кровати и, зашипев от боли, упала обратно.
Всё тело ныло, словно я без перерыва занималась серьезными физически нагрузками. Особенно, болели ягодицы и грудь. Осмотрев себя, я с ужасом заметила на своих запястьях и груди багровые пятна — синяки. Они, как будто некая болезнь, окрасили в уродливый цвет мою кожу. К горлу подступил комок отвращения. Я отчетливо видела на себе следы чужих пальцев и осознание, что мне от них в ближайшее время никак не избавиться, разве что разодрать кожу в кровь, зародило волну гнева с примесью беспомощности.
К счастью, рядом со мной никого не оказалось, когда я очнулась, и это было хорошо. Вынести присутствие Князя я попросту бы не смогла. Медленно встав на ноги, я скривилась, ощущая, как слабая тянущая боль наливается и скапливается где-то внизу живота.
Нужно немедленно найти свои вещи и сматываться. Отыскав свое нижнее белье, валявшееся в самом дальнем углу комнаты, я быстро надела его и подняла с пола джинсы. Засохшая сперма на спине неприятно покалывала кожу, отчего чувство брезгливости вызвало прилив тошноты к самой себе. Меня поимели как какую-то шлюху и где-то в глубине души мне понравился этот секс. Черт… я даже испытала удовольствие, но боль унижения заглушала мимолетный всплеск физического удовлетворения. Не должно быть так, что тебе хорошо и плохо одновременно.
Наспех натянув джинсы, я увидела одну неприятную находку — свою футболку, вернее то, что от нее осталось. Другой одежды у меня не было. Я запаниковала, понимая, что голой по пояс далеко не уйду. Это просто какой-то ужас и абсурд!
Внезапно входная дверь открылась, на пороге возник смутно знакомый мне мужчина. Я прикрылась ошметками своей футболки и узнал в визитере того самого мужика, который приволок меня сюда вчера.
— На, — мне под ноги бросили какой-то пакет. — Через пять минут поедешь восвояси, — дверь с хлопком закрылась.
Я с опаской глянула на содержимое пакета. В нем лежали вещи: кружевное нижнее белье, немного вульгарное из-за красных вставок, колготки и платье. Красивое светло-розовое платье с открытыми плечами и длиной, наверное, чуть-чуть выше колена. Всё это, конечно, мило и непременно дорого, с первого взгляда понятно, но оно мне не надо. Взять шмотки, значит негласно признаться в том, что девица легкого поведения. Я отбросила пакет в сторону, нервно походила туда-сюда, больно прикусив нижнюю губу.
К сожалению, другого выхода у меня не было, не пойду же я голой. Пришлось надеть платье. Оно мне отлично подошло, правда в нем я чувствовала себя маленькой девочкой, похоже, с этим расчетом его и купили. Извращенцы! Свернув свои джинсы, я подобрала ошметки футболки и, обувшись, осторожно вышла из комнаты, не взяв с собой то вульгарное нижнее белье.
У дверей меня ждал мужик. Он глянул, плотоядно улыбнулся, но ничего не сказал, просто пошел вперед. Прижав вещи к груди, я молча последовала за ним. В доме было тихо, но всё так же воняло сигаретами. Мы вышли на улицу, я глубоко вдохнула свежий утренний воздух и не смогла поверить в то, что меня отпустят.
— Садись, — приказал мужчина, когда остановился у черной иномарки, я замялась. — Бегом! — я тут же в испуге шмыгнула внутрь.
Меня привезли туда же, откуда собственно и украли — к дверям кафе. Я была настолько рада видеть родные сердцу места, что чуть не расплакалась, ведь мысленно готовила себя к тому, что больше вообще ничего не увижу.
— На, — мужик отсчитал мне приличную пачку зеленых. — Хорошо отработала. Сегодня в семь жди здесь, уж больно понравилась хозяину. А теперь выметайся из тачки, — он сунул мне деньги в складки свернутых джинсов и почти что вытолкал из машины.
Я глянула вслед удаляющейся иномарки и не сразу поняла, что моя встреча с Князем еще не окончена. Стало дурно и больно.
Глава 2
Мой дом находился совсем недалеко от кафе. Поэтому я, не теряя зря времени, направилась именно туда, опасаясь, что меня сейчас вот-вот схватят и опять отволокут к Князю. Одна мысль об этом человеке заставляет всё внутри дрожать от безудержного страха. Медведь… Грубый и неотесанный медведь, но уж точно не человек. Мозг слишком хорошо помнил горький вкус губ Князя. Взбираясь вверх по лестнице, я думала только об одном — как можно скорей вымыться и почистить зубы.
Тихо открыв входную дверь, я на цыпочках шагнула в коридор. Дедушка уже стоял на пороге кухни, смежной с коридором и окинул меня неодобрительным взглядом.
— Ева, — строго обратился он ко мне, сохраняя в своем голосе нотки бывшего командира.
— Да? — робко спросила я, закрывая за собой дверь.
— Милая, я понимаю, что у тебя работа и любовь с Андреем, но не мог бы он тебя вовремя доставлять домой? Мне не нравится то, что ты возвращаешься только под утро.
Я глубоко вздохнула, борясь с подступившими слезами. Мысли о том, чтобы всё рассказать деду у меня даже не возникло. То, что случилось сегодня ночью, было делом постыдным и ужасным. Моей вины в произошедшем нет и я это понимала, но всё равно чувствовала себя виноватой… Грязной девкой, которой с легкостью воспользовались.
— Прости меня, пожалуйста, — пытаюсь говорить спокойно. — Этого больше не повторится. Мы просто засиделись допоздна на работе, — тот факт, что меня никто не кинулся искать, немного насторожил.