Крахав усмехнулся, с грацией хищника поднялся из кресла, и медленно стал приближаться ко мне. Попятилась назад, было очень страшно, от мужчины веяло властью и опасностью. В голове пронёсся хлопок пистолета для старта, развернулась и рванула к входной двери. Удалось сделать два широких прыжка, и меня перехватили за талию крепкие мужские руки.
— Отпустите-е-е, — начала кричать, и вырываться из захвата.
— Прекрати кричать Вика, я тебя не обижу, — раздался над головой хриплый голос мужчины.
— Отпустите, прошу, отпустите, — продолжала умолять.
— Я хочу с тобой поговорить, угомони свою истерику, или это сделаю я, — нотки злости в его голосе ввели меня в оцепенение.
Мужчина развернулся вместе со мной в сторону гостиной, приподнял на руки, чем заставил испытать ещё большей страх, понёс к дивану.
— Какая же ты хрупкая, — присел на диван, и усадил меня неподвижную к себе на колени, — Вик, — провёл носом по моей шее, зажмурила глаза, стало очень противно, — я хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты мне сразу понравилась, — его слова окончательно добили мою подпорченную за эти дни нервную систему.
Вскочила с его колен, отстранилась на центр комнаты, и громко рассмеялась. Смех был явно не причиной веселья, у меня начиналась настоящая глобальная для меня истерика.
— Женой? — всё ещё хохоча, спросила зверя.
Мужчина смотрел на меня с прищуром, его желваки поддёргивались.
— С ума сошли? Я вас знать не зная, проваливайте из моей квартиры, — я не контролировала себя в словах.
Зверь подскочил с дивана, в два шага оказался рядом, схватил за шею, притянул к себе. Пискнула от испуга, стала отталкивать его от себя, но силы были не равны. Он смотрел на меня черными, как ночь глазами, мне показалось, что в них клубится тьма, которая поглощает мою свободу.
— Если ты мне откажешь, то я сравняю, твой любимый детский дом с землёй, от него не останется и камня, — со звериным оскалом произнёс Крахав.
По щекам покатились слёзы, я поверила каждому слову, я не могла потерять то место, где меня всегда ждали и встречали с любовью.
— Ну-ну, девочка моя, не надо плакать, глазки станут красными, а нам ещё с тобой в ЗАГС ехать, — говорил таким ласковым тоном, словно это не он, только что угрожал снести детский дом.
Приподнял мою голову за подбородок, и впился в мои губы своими. Громко всхлипнула от горечи боли и обиды, когда он оторвался от моих губ, притянул за затылок к своей груди, поцеловал в макушку.
— Прости милая, но ты теперь моя, и только моя, и сегодня мы станем семьёй, — сжимая моё безвольное тело, шептал мужчина.
— Вот так я и стала женой, человека, которого боится весь город, я стала его пленницей. Я не могла покинуть дом, без его ведома, если он не отвечал на телефон, я не имела право выйти и прогуляться по городу, только на территории его дома, — приподняла глаза на дядю Васю.
— Он тебя бил? Брал силой? — без стеснения, задал вопросы.
— Нет, не бил, а вот насчёт второго, просто терпела, когда всё закончится, открытого насилия не было. Но были изощрённые наказания, если я вставала в стойку, — усмехнулась, посмотрела на спящую дочку, — Уля появилась на свет благодаря очередному наказанию, — бросила взгляд на окно, солнышко светило ярко, а на моей душе царил мрак.
— И ты не выдержала и сбежала? — уточнил мужчина.
— Да, не выдержала, — я не стала рассказывать, что Уля не дочь мужа, так же, как и про бумаги.
— Ты правильно сделала, что приехала в этот дом. Викуль, я помогу тебе, чем смогу, я сейчас подключу домашний телефон к сети, оставлю свой номер, если, что понадобиться звони сразу. И без дела за ворота не выходи, не стоит показываться людям, — дядя Вася приподнялся со своего места, подошёл ко мне и обнял по-отечески.
Слёзы хлынули потоком, было ощущение, что я выплакиваю всё горечь в сердце, и душе.
— Поплачь моя хорошая, поплачь, станет легче, — гладя меня по волосам, говорил мужчина.
С того дня, как нас посетил дядя Вася, прошло три дня. Всё это время мы с дочкой наслаждались хоть и ограниченной, но свободой. Много время проводили в саду, моя простуда прошла, помимо лекарств, я пила чай с лимоном, мёдом и малиновым варение, которые принёс дядя Вася. Он звонил нам по три раза на день, узнавал, как у нас дела.
Уложила мою красавицу спать, погасила во всём доме свет, оставила только маленький ночник. Прилегла рядом с Улей, уже начала проваливаться в сон, как по дому разнёсся писк домашнего телефона. Быстро встала с дивана, и спустилась в низ, подняла трубку, приложила её к уху.
— Алло, — вялым голосом ответила на звонок.
— Викуля, быстро бери Ульяшу, сумку с документами, и уходи через заднюю калитку в лес, в домик лесничего, я постараюсь их задержать. И не высовывайся от туда, там есть небольшой подвальчик, если что спрячься там, когда всё уладится, я приду за вами, — взволнованный голос дядя Васи, эхом разносился в телефоне.