Тесно.
Ян сделал глубокий толчок, придерживая Миру за плечи. Медленно вышел, а после снова заполнил полностью. Отыскал губы, не позволил их кусать, потому что самому захотелось сделать это.
Женщины как вино, чем старше, тем ценнее, — самый настоящий бред, кому нужен перебродивший виноград, если стоит протянуть руку, и в твоих руках окажутся спелые, свежие грозди. Вопрос в другом: хватит ли сил дотянуться, усваивает ли желудок, в силу возраста, такой продукт, и есть ли деньги, чтобы нанять того, кто снимет ягодку для тебя?
Лишь бы было сладко, в таком случае, извилины считать не принято.
Мира потянулась руками к свитеру, но его пятерня, умело перехватила запястья, сжала пальцами упругую грудь, можно даже сказать, без особого интереса. Все его ощущения сосредоточились не на поверхности, а внутри.
Интересно, неужели станет ещё уже, когда он заставит её кончить? Даже ради одного этого стоит постараться это сделать.
Пальцы Яна отыскали нужное местечко, как-то непринужденно и безошибочно. Ее тело само подсказывало ему, что и как нужно с ним делать, точнее, давало понять что оно не способно на запреты.
Чертовы бездомные котята.
Мира выгнулась, впивая свои пальчики в его плечи. К чертям эти эксперименты. В его глазах стало темно, а во рту сухо, ещё одно мгновение, и он бы конкретно налажал, вовремя не вырвавшись, из этих тугих и теплых тисков. Он бы обязательно вернулся и повторил все это в резинке, не вырываясь в самый приятный момент, словно наркоман, который в преддверии крутейшего прихода, запускает в вену физраствор.
Он тяжело опустился, выравнивая дыхание. Хрупкое тело, под ним, дышало с ним в унисон. Соседская взаимопомощь, это все-таки не миф.
Ян приподнялся, используя край простыни как салфетку, возможно не культурно, но и они в конце концов не в Мариинке.
Сделал дело — гуляй смело. Мама ведь плохому не научит?
Ян подмигнул девчонке, чьи щеки раскраснелись ещё сильнее. Он все еще помнил где находится выход, и слабо надеялся, что после всего произошедшего, она сделает правильные выводы.
Мира привстала, хватая в охапку уже испорченную простынь, и вытирая влажный живот.
Что это еще за номер с эпичным концом?
— Эй, подожди!
Она поправила свитер и побежала вдогонку за своим чудаковатым соседом.
Ну а как его еще можно было назвать? Ноги подкашивались, напоминая о полученном удовольствии, но правила игры не совсем устраивали Миру.
Прямо перед ее носом захлопнулась дверь.
Она буквально со всего маху врезалась в мягкую, слава Богу, обивку. Он совсем охренел?
Мира громко пнула ногой дверь и отпрянула от посыпавшейся на ее голову штукатурки.
— Открой дверь, козел! — выплюнула она, потому что на смену спонтанному удовлетворению, пришла ярость.
Совсем на крохотную секунду, ей показалось, что все что было вчера, и продолжилось сегодня, было не зря, но мечты осыпались на пол так же бездарно и грязно, как устаревшая побелка.
— Дверь! Я кому сказала? — Мира отошла немного назад, со всей силы впечатываясь ступней в пыльный наполнитель, обтянутый кож. замом. Дверка сидела хиленько, петли скрипели.
Мира стиснула зубы, готовя плечо, и набирая новый разбег.
— Ты что о себе возомнил? А не пошёл бы ты на хрен? — закричала она, когда дверь распахнулась, и её тело снова соприкоснулось с его телом.
— Какого хрена ты на меня смотришь?
Мира поджала одну ногу, только сейчас ощутив прохладу бетона.
В груди снова перехватило, когда он сжал в кулак ткань свитера, затягивая Миру внутрь.
— Что ты улыбаешься? — прошипела она, когда он потянул ткань вверх. Волосы моментально словили статику и злость, потрескивая током, отдалась по взлохмаченным кончикам.