— О, женщина, даже не начинай. Сам не знаю, что за хрень творится — но я просто физически не могу перестать думать об этом…
— О чем?
— О тебе и Маше. О нас вместе. О том, как чуть не проебал все на свете, и как мелочны все мои заебы по сравнению вот с этим…
— С этим… С болезнью?
— С тем, что вы можете просто пропасть из моей жизни.
Я утыкаюсь носом в его плечо, снова всхлипывая, и понимая, что плачу почти каждую нашу встречу.
— Прости.
— Не извиняйся. Мне даже этого не хватает… Твоих слез, пугливых глаз на мои резкие слова. Хочу все, как было. Понимаешь?
Я поднимаю глаза, не в силах поверить. И поэтому спрашиваю, уже ничего не опасаясь — мой мужчина, кажется, все-таки научил меня говорить прямо.
— Ты хочешь начать все сначала?
— И думать забудь. Я хочу просто тебя к себе. Не знаю, как все это работает — но ты слабая маленькая девочка, которая придает мне сил. И я хочу тебя вот такую — со всеми нашими проблемами, прошлыми ошибками, и будущими истериками. Себе хочу. Не буду говорить, что знаю, как случится дальше, но меня тянет к тебе. И, может, это главное?
— Очень может быть…
Я тянусь для поцелуя, и Максим нежно прижимается к моим губам. Невинно, ведь мы в больничном коридоре. Но многообещающе даже этой простой лаской…
— Хочешь еще что-нибудь обсудить? — спрашивает он спустя пару минут, то и дело поглядывая на дверь нашей с Машей палаты.
Я задумываюсь, и не нахожу никаких вопросов. А разве они могут быть? Этот мужчина со мной от начала и до конца самого большого страха в моей жизни. И ни одного упрека, или жалобы, или попытки соскочить. Мне даже ни разу не пришлось просить его о чем-то — он просто со мной, с нами, берет ответственность и не желает никакой благодарности — а разве не это лучше любых слов доказывает… Ну вообще все?
— Нет.
— Точно?
Я улыбаюсь, как ненормальная, впервые искренне с момента, когда отправила свою дочку на операцию. Впервые дышу полной грудью, ощущая нечто, похожее на облегчение — и реально чувствую, что скоро все плохое для нас закончатся.
— Честно-причестно, мой родной Ворчун.
Глава 34
Максим
Сколько едят две маленькие, худенькие женщины, одна из которых весит пятьдесят килограммов, а другой — всего три?!
С этим вопросом в голове я закидываю в полную тележку еще пару брикетов мороженого, и, немного подумав, туда же кидаю пару топингов. Не знаю, чего там в головах у людей, которые хотят себе несколько жен — мне бы и одну прокормить…
Я посмеиваюсь, оплачивая покупки, и скорее загружая их в машину. Сегодня снова допоздна на работе, пока Маруся с Настей целый день дома. У первой вчера пришли анализы, и вроде как, скоро можно будет возвращаться в садик. А вторая последние две недели больше «не может маяться бездельем», и несмотря на мои протесты, набрала работы на дом.
А главред-то и рад — сразу скинул, какие статьи когда нужно подготовить, и сказал, что будет совсем не против снова экспериментальной темы и живого слога. Кажется, «новое дыхание» в наш журнал этой женщиной прошло крайне успешно, и теперь нас часто ждут ее изворотливая фантазия в статьях и обложках…
Ну что ж. Лишь бы Настя улыбалась, ожидая меня дома в пледе и с ноутбуком на коленях — а с ее сумасшедшими идеями в научном журнале я смирился.
— Эй, я дома! Кто тут голодный, налетай…
Топот сразу нескольких ног — и первая в коридор вылетает Маруся в платье и пластмассовой короне, которую полюбила носить дома. Чуть не спотыкается на скользком полу, несется ко мне в руки — и, наскоро обняв, тут же ныряет в пакет.
— Мороженое!!!
— Правда?! Ух ты!