— Ты опять почти опоздала, детка.
— Я почти виновата, Диего.
Его улыбка становится еще шире.
— Почти влюблена в меня?
Это наша постоянная шутка. Вообще-то я думаю, что это его постоянная шутка с каждой женщиной моложе семидесяти лет, но ему сходит с рук откровенный флирт, потому что он нежен и мил, а не развратен.
— Пока нет, но я дам тебе знать, если это случится.
— Ах, ты разбиваешь мне сердце! — Он театрально хватается за грудь, потом переворачивает котлету и начинает насвистывать, мгновенно позабыв о своей боли.
Он ошеломительно горячий. На первый взгляд он кажется обычным. Не высокий и не низкорослый, не коренастый и не худой... Самый обычный парень лет двадцати с небольшим, с каштановыми волосами и карими глазами.
А потом однажды ты замечаешь, какая у него замечательная улыбка. Через несколько недель понимаешь, что в его обычных карих глазах есть совершенно неотразимый блеск. Затем в какой-то момент он удивит тебя, подняв что-то тяжелое, и ты замечаешь впечатляющий изгиб мышц под его белой футболкой.
И вот тогда-то картинка становится ясной, и ты думаешь: «Ха, а он милый».
Но потом ты отбрасываешь эту мысль, потому что не в твоих правилах спать с коллегами, и последнее, что тебе нужно — это еще одна связь, отвлекающая тебя от намеченных целей.
Целей вроде окончания юридической школы, которую с трудом себе позволяешь, но убиваешься, чтобы окончить ее, потому что тогда переезд за своим бывшим через полстраны, где он проходил подготовку к медицинскому университету, не было полной тратой времени.
В комнате отдыха для сотрудников я прячу сумочку и пальто в шкафчик, а мокрые ботинки оставляю возле двери. Надеваю удобные сменные туфли, собираю волосы в низкий пучок с «петухами» и затем завязываю свежий белый фартук вокруг талии.
Моя униформа — классическое платье официантки закусочной с подъюбником, накрахмаленным белым воротничком и белыми манжетами на рукавах. Само платье черного цвета, а не типичного розового или синего.
Поэтому я не выгляжу как Фло из старого фильма «Поцелуй меня в зад», а скорее смахиваю на горничную отеля.
Скорее всего, Карла получает вдвое больше чаевых из-за больших сисек и своей готовности наклониться и сунуть их прямо в лицо парню, когда приносит счет. Я так не делаю. Да и владелец, Бадди, лояльно относится к моему учебному расписанию и предоставляет мне столько выходных, сколько мне нужно.
Первые несколько часов моей смены забиты. Во время ужина у нас полно завсегдатаев. Однако к десяти часам вечера толпа редеет. К одиннадцати только один парень сидит в конце стойки, мрачно уставившись в свой кофе. К полуночи исчезает и он.
Остаемся только я, Карла, Диего и моя растущая уверенность, что я никогда больше не увижу волка.
Я отпугнула его своими ужасными рассказами о сельском Техасе. Он, наверное, посчитал, что на досуге я стреляю по дятлам в нижнем белье, участвую в кулачных боях и совершаю поездки в магазин за пивом с моими любимыми козами, которые сидят на заднем сиденье моего пикапа.
Когда я уже потеряла всякую надежду, раздается звон колокольчика над входной дверью, и появляется он.
Высокий, смуглый и красивый незнакомец, который может выбить меня из колеи одним взглядом и который ни разу за одиннадцать месяцев приходов сюда не назвал своего имени.
Он останавливается в футе от двери и смотрит на меня, застывшую за прилавком.
Он не делает ни малейшего движения, чтобы подойти ближе или сесть. В своем обычном черном костюме и галстуке, с зачесанными назад волосами, горящими прекрасными темными глазами он смахивает на убийцу-супермодель.
Меня охватывает безумное желание пробежать через весь ресторан и броситься в его объятия.
Мимо проплывает Карла с кофейником в одной руке и чашкой в другой.
— О-о-о-о-о! — чуть слышно протягивает она.
Мое сердце нуждается в дефибрилляторе, и я, затаив дыхание, смотрю, как Карла приближается к волку. Она что-то говорит ему, указывая на столик в своей секции. Все еще глядя на меня, он качает головой. Карла смотрит на меня через плечо, ухмыляется, потом снова поворачивается к нему и говорит что-то еще, слишком тихо, чтобы я могла расслышать.
Он переводит взгляд с меня на нее и обратно, потом облизывает губы. Такой простой, бессмысленный жест, но настолько сексуальный, что я чуть ли не стону вслух.
Карла тоже замечает его сексуальность. Когда она поворачивается и направляется ко мне, я вижу ее отвисшую челюсть и остекленевшие глаза, как у загипнотизированного человека.
— Я сказала ему, что ты сейчас подойдешь, — хриплым, дрожащим голосом с придыханием бормочет она, проплывая мимо меня. — Мои яичники горят. Божечки, мне нужно прилечь. Этот тип — огонь.