Но в реальности я тяну руку, и убираю капельку пота с его виска, а затем веду пальцем вниз, до твердого подбородка.
Почему мне так нравится его гладко выбритая кожа под пальцами? И как так получилось, что глаза Кристофера стали почти черными, утягивая на дно своего желания?..
— С первым примирением, — шепчут его губы, накрывая мои, в этот раз медленно и с абсолютного разрешения.
Я лишь тихо вздыхаю, вновь окунаясь в сладкие ощущения, чувствуя, как мое тело медленно исследуют, лишь слегка заходя на запретные территории. Внутри разгорается то, что девчонки в школе называли «хочу-не-могу», и раньше я никогда их не понимала.
А теперь сама стою, держась больше на руках мужа, чем на своих двоих, и испытываю тот жар, что заставляет неуютно елозить задницей по стенке.
Мы так тесно сплетаемся в какой-то момент, что я начинаю задыхаться, и вот уже из ванной слышаться характерные постанывая — преимущественно тонкие, мои, и хрипло-грубые, его.
— Первая брачная ночь никогда еще не была столь долгожданна, — отрываясь от моего рта, выдыхает Крис, и прежде, чем я успеваю хоть что-то сообразить, подхватывает меня на руки.
Распахивает дверь, пинком закрывая ее, и несет меня на кровать. Не прекращает каким-то образом поглаживать мое тело, отчего соображать все еще трудно, и целует, целует, целует…
Боже мой, он ведь собирается заняться со мной…
— Кристофер, Кристофер…
Он закусывает мою нижнюю губу, прерывая поток слов.
— У тебя офигенный рот, Динозаврик. У меня башню сносит от желания проделать с ним кучу всего…
Я краснею, кажется, больше, чем когда-либо в жизни.
— Я не могу…
Он укладывает меня на кровать, нависая, и начиная целовать лицо.
— Крис…
— М-м?
— Нам надо остановиться…
— Уверена?
Вообще нет, но по-другому нельзя.
— Да…
— А я — нет. Элли, что не так?
— Я просто не могу, Крис, правда, я не…
Взгляд в глаза, потемневший и такой… Обжигающий, что я не выдерживаю, и отвожу свой. Боже, что он обо мне теперь подумает?
— Не можешь — не ходи перед мужем голой. Слышала, может, такое?
Он зол, и это видно, и потому я чувствую себя еще хуже, чем до этого.
— Прости.
Он хмыкает, поднимается с кровати, и тяжело трет лицо руками.
— Ничего бы этого не было, останься ты в гостиной, Элли. Почему так сложно было выполнить одну мою просьбу?
Он садится, а я подтягиваюсь на подушках, выравнивая пульс. Смотрю на свои дрожащие руки, и вспоминаю, почему вообще залезла в ванную.