Совсем скоро почувствовала толчок и поняла, что самолёт оторвался от земли. На несколько секунд меня охватила тревога, Алекс же оставался спокоен. Естественно, ведь ничего нового для него не происходило.
— Это твой самолёт? — спросила я.
— Мой, — просто ответил он.
Стоило ли сомневаться. Бриллианты в ванной, роскошный дом, доберманы с шипастыми ошейниками, домик на берегу Средиземного моря, частный самолёт… Не хватало разве что замка в Швейцарии и яхты у лазурного побережья.
Едва мы поднялись на нужную высоту, и самолёт выровнялся, Алекс вернулся к дивану. Снова уселся на поручень. Я тоже отстегнула ремень — не сразу, сперва замешкалась, пытаясь сообразить, как работает замок. Замешательство моё, должно быть, выглядело нелепо, но мне было плевать. Вернувшись на свой диван, я глянула на Алекса.
— Тебе вообще не сидится там, где обычно люди сидят? — не сдержалась я.
Он невесело усмехнулся уголком рта. Приподнял бутылку и, не сводя с меня взгляда, отсалютовал. Усевшись, наконец, на диван по-человечески, поставил бутылку меж широко разведённых ног. Только пальцы, как и прежде, обвивали горлышко.
Меня всё ещё знобило, пустота тоже никуда не делась, лишь в мыслях вспышками проносились отрывки прошлого. Холодная раскачивающаяся электричка, ржавый металлический столб в сыром подвале, обрамляющие покрытое ссадинами лицо светлые волосы и навсегда застывший взгляд остекленевших глаз, кровавые полосы на цементном полу, запах денег, смешанный с запахом кожи, жёсткие руки на бёдрах, влажная земля под пальцами и хлещущий по щекам дождь…
Потянувшись через стол, я забрала у Алекса бутылку и сделала большой глоток. Поморщилась и глотнула ещё раз. Сколько раз я пыталась забыть?! Не хочу… не хочу ни минуты из этого!
— Дай сюда. — Алекс попробовал вернуть себе бутылку, но я увернулась и махнула в сторону бара.
— У тебя много, — рыкнула я. — Найди что-нибудь ещё. Виски обжигал горло, согревал внутренности и наполнял тело тяжестью. Ещё бы стереть эти вспышки… С минуту Алекс молча смотрел на меня, а после встал и направился к бару. В этот момент я вспомнила лицо мёртвой девочки — своей единственной подруги там, где у нас не было ничего, кроме страха и глупой надежды на свободу. Она тоже мечтала о свободе. Сколько было ночей, когда мы строили планы. Ещё день, ещё один, а потом у нас обязательно получится. Но её мечты так и остались мечтами. А мои? Я до крови прикусила губу. Виски приобрёл металлический привкус, а я, заметив приближение Алекса, поспешно смахнула каплю, покатившуюся по щеке.
— За твой первый полёт, — приподняв точно такую же бутылку, как и у меня, сказал он.
17
Алекс
Шасси самолёта коснулись земли, и я перевёл взгляд с сидевшей в соседнем кресле девчонки на табло. Почувствовав толчок, она недовольно сморщила нос и приоткрыла глаза. Я лишь качнул головой. Сквозь иллюминаторы в салон проникало утреннее солнце, но мне казалось, что я так и застрял во вчерашнем дне.
Чуть поодаль на столике стояли две полупустых бутылки виски — где чья — хрен поймешь. Для того, чтобы ноги стали подкашиваться, Стэлле хватило нескольких глотков, но мысли её оставались удивительно чёткими. Впрочем, разговаривали мы мало. Она смотрела в пустоту, я — на неё. Сняв плед, она накрыла им колени. Тонкие пальцы с аккуратными короткими ноготками обхватывали горлышко бутылки, в вырезе небрежно застёгнутой на несколько пуговиц кофты виднелось кружево сорочки, на пальце — кольцо с бриллиантами. Выдернутая из какой-то неизведанной реальности, она была одним сплошным противоречием, и, глядя на неё, я понимал, что хочу добраться до самого нутра. Вот только нахрена оно мне?!
К тому моменту, когда самолёт пошёл на посадку, Стэлла успела уговорить больше половины бутылки, и мне пришлось помочь ей добраться до кресла. Пристегнув ремень, я приподнял её голову, но она тут же отдёрнула её. Очередной вызов. Вопрос лишь в том — кому? Мне или жизни в целом?
Закрепив на ней ремень безопасности, я уселся в соседнее кресло и застегнул свой. Стоило, наверное, прихватить виски с собой, но вставать уже не хотелось, и я вновь посмотрел на сидящую рядом девчонку. Глаза закрыты, дыхание ровное. Кофта её съехала с плеча, и я мог видеть тонкую шёлковую лямочку, пересекающую гладкую, с оливковым оттенком кожу. Тяжёлый мужской мотоцикл, изящные бриллиантовые украшения, выдержанный виски, шёлковая сорочка, короткая стрижка… То ли виски всё-таки ударил мне по мозгам, то ли во всём была виновата исключительно она: я начисто запутался в происходящем. Что я, чёрт подери, делаю?! Что?! Вместо того, чтобы вылететь на место аварии, я лечу с ней…
Едва самолёт остановился, я отстегнул ремень и подошёл к ближайшему иллюминатору. В самолёте зазвучал голос пилота, оповещающего о том, что борт прибыл в назначенное место, и никаких происшествий за время полёта не произошло. Погода стояла тёплая, о чём он тоже сообщил в то время, как сотрудники аэропорта готовили трап.
Нужно было помочь Стэлле отстегнуть ремень. Виски-таки сделал своё дело, и теперь она едва могла приподнять веки.
— Я сама, — кое-как выговорила она, отталкивая мои руки. — Не трогай меня.
Я перехватил её запястье. Она тут же наградила меня недовольным колючим взглядом и попыталась вывернуться.
— Сиди спокойно! — напоследок сжав сильнее, выпустил её руку. — Не хватало мне ещё с пьяной бабой возиться!
— Так не возись! — быстро нашлась она, но мешать мне больше не пыталась. — Я тебя не…
Раз-два-три… Досчитав до десяти, я выдохнул. Боже, дай мне сил не прикончить её! Она и трезвая-то невыносима, а сейчас…
Дверь со стороны кабины открылось, и в салон вышел главный пилот. Посмотрев на насупившуюся Стэллу, он весьма тактично поинтересовался:
— Всё в порядке?
— В полном, — процедил я и выдернул девчонку с кресла. Не рассчитал силы, и она впечаталась мне в грудь.
— Отстань! — зашипела Стэлла, пытаясь отстраниться, но я удержал её.
— Извините, — обратился к пилоту уже более сдержанно. Лётчиком он был опытным, с большим стажем, и я высоко ценил его за порядочность и профессионализм. — Спасибо. Всё как всегда отлично.