— Ну… в общем, я присоединяюсь ко всему, что она тебе пожелала, — улыбаясь, произносит он. — У неё язык всяко лучше моего подвешен. А это от нас подарок. Общий, — уточняет он, укладывая его на стол.
Я по форме коробки догадываюсь, что там может быть. Разрезав упаковочную бумагу и рассмотрев содержимое, подпрыгиваю на месте, а потом повисаю на шее отца.
— Спасибо! — не скрывая искренней радости, благодарю его.
Возвращаюсь к коробке, отец помогает открыть её, и в моих руках оказывается новенький ноутбук. Вот ведь, подарок так подарок. Моему нынешнему уже четвёртый год, батарею совсем не держит, работая только от сети, да и зависает частенько. Пока я вожусь с ноутбуком, разглядывая его со всех сторон, отец сам доваривает кофе, разливает его по чашкам, попутно расспрашивая меня о делах.
Убираю со стола ноутбук, режу торт, повернувшись обратно с блюдцами в руках, замираю на месте. Отец рассматривает подарок Ника, который я оставила на столе, уйдя открывать ему дверь. Он поднимает на меня взгляд, спрашивает не без напряжения в голосе:
— Смотрю, кто-то успел поздравить тебя раньше. Дима?
— Нет, — отвечаю тихо, усаживаясь за стол.
Отец не раз уже спрашивал меня об отношениях с Димой. Удивительно, но никакой злости к нему, как, впрочем, и к Марине, у него нет. Насколько я поняла, отношения с их отцом у него всегда были нейтральными. На расспросы же я каждый раз отвечаю, что Дима просто мой друг. И сейчас я этому рада. Совсем не хочется, чтобы отец узнал о моих метаниях между двух парней. Нехорошая ассоциация с поведением матери напрашивается сама собой.
— Это подарок Никиты, — уточняю я, подумав. Рано или поздно он всё равно узнает.
— Я надея… кхм… думал, вы расстались, — продолжая крутить в руках коробочку с цепочкой, тихо произносит отец.
— Мы, — делаю глоток кофе, потому что во рту моментально пересыхает от волнения, — мы… - поднимаю на отца взгляд, — пробуем возобновить отношения, — подбираю максимально нейтральное определение тому, что происходит между нами.
— И как успехи? — как-то нервно усмехнувшись, спрашивает отец.
— Пап, может мы о чём-то другом поговорим, — прошу я. — Честно, мне как-то странно с тобой обсуждать мои отношения с парнем.
— А мне-то как странно, — вздохнув, отвечает он. — Я и не заметил, как ты выросла. Столько лет зря потерял, Поля, — с неподдельной горечью в голосе вдруг произносит он. — Ты прости меня, я злился на Свету, а страдала ты.
— Пап… — я дар речи теряю. — Всё нормально… — выдавливаю из себя. На глазах непроизвольно слёзы наворачиваются. И пусть я говорю одно, но на самом деле давно хотела услышать эти слова. Ведь, по сути, отец прав, мы потеряли с ним много лет, которые прошли для нас, как в тумане. Мы жили рядом, в одной квартире, но как чужие друг другу люди. Во многом по его вине, и сейчас я рада, что он наконец понял это.
— Ничего не нормально, Поля, — отец смотрит мне в глаза, и я вижу в его глазах искреннее сожаление. — Надеюсь, ещё удастся что-то наверстать, исправить, — тихо добавляет он.
— Пап, — я не выдерживаю эмоционального напряжения. Встаю, чтобы обнять его.
Он усаживает меня к себе на колени, как в детстве, ещё до переезда. Гладит по волосам. И так спокойно становится, наверное, впервые за последние годы я осознаю, что у меня действительно есть отец.
— Ты для меня навсегда останешься маленькой девочкой, — произносит он. — Но я понимаю, что придёт время, и рядом с тобой появится твой мужчина. Не ошибись, Поль, постарайся не ошибиться, — он замолкает, явно не договаривая два слова: «как я».
— Я постараюсь.
— Хорошо, — отец целует меня в макушку. — Давай, праздновать что ли, — уже веселее продолжает он. — Развели тут, понимаешь, грусть-печаль, а у кого-то между прочим день рождения.
— У кого-то между прочим отпуск на носу, — подхватит его тон, говорю я, пересаживаясь на стул и отправляя в рот первый кусочек торта. — Я про Веру, — уточняю, поймав недоуменный взгляд отца. — В конце августа. И представляешь, она собралась его провести, помогая мне устроиться в Питере?! Как будто я там чего-то не знаю. А голос у самой уставший-уставший, — нарочито грустно добавляю я. — Может хоть ты её вразумишь? — с надеждой в голосе обращаюсь к нему. — Хотя одна, она, наверное, никуда так и не поедет…
— Я поговорю с ней, — кивает отец.
Не сдержавшись, расплываюсь в улыбке. Отец, заметив, что я повеселела, тоже расслабляется. Мы ещё сидим с ним около часа, уплетая торт, потягивая кофе и вспоминая смешные моменты из моего детства.
*****
— Дима! Мне совсем это не нравится! Мы договаривались о другом! — как же я зла на него! Внутри всё кипит от возмущения. Ему всё-таки удалось выманить меня на эту чёртову дачу!
Он звонит около трёх часов. К тому времени я уже даже начинаю нервничать. Хочется поскорее поговорить с ним. Извиняется, говорит, что вернулся из Абакана накануне почти ночью, и ему понадобилось время, чтобы подготовить для меня задуманный сюрприз. Пытаюсь унять его пыл, что-то мямля о том, что не стоило, но он решительно перебивает меня:
— Стоило, Поль, не спорь. Скажи лучше, ты готова?
— Конечно, — вздыхаю я.
— Отлично. Сейчас приедет такси, которое тебя довезёт ко мне.