Фома косится на меня, качает головой:
— Странно. Вы — отличная пара.
— Нет, — я усаживаюсь на кушетку. — Мы слишком разные.
— Вы на одной волне, — усмехнувшись, возражает мне Фома. Запускает руку во внутренний карман своей чёрной кожаной жилетки. Протягивает фотографию: — Мы с женой тоже очень разные. На первый взгляд, — тепло улыбается он, увидев, с каким удивлением я разглядываю фото, — главное — быть на одной волне. Как вы с Ником. Это сразу видно.
— Да ты романтик, Фома, — не могу сдержать улыбки, слушая как этот лысый, татуированный с ног до головы мужчина, рассуждает о любви. Почему-то его слова о нас с Ником не вызывают неприятной реакции. Только грусть. Перевожу взгляд на фото: на нём Фома обнимает невысокую худенькую девушку с длинными тёмными волосами. На его фоне она смотрится как хрупкая фарфоровая статуэтка, кажется ещё немного, и треснет, сжимаемая огромной ручищей. Вот только её улыбка и светящиеся от счастья глаза говорят об одном: объятия этого сурового мужчины девушка не променяет и на все сокровища мира.
— Я просто хорошо разбираюсь в людях, — между тем говорит Фома, забирая у меня фотографию.
Ничего не отвечаю, и некоторое время мы проводим в молчании. Фома занимается моей татуировкой, я периодически морщусь от неприятных ощущений. Нашу «идиллию» прерывает звонок телефона. Фома берёт трубку, по доносящимся до меня фразам понимаю, что он разговаривает с потенциальным клиентом. Закончив, идёт к включённому компьютеру, что-то быстро набирает на клавиатуре. Вернувшись ко мне, произносит раздражённо:
— Представляешь, уволил тут администраторшу, косячила только так, думал, быстро нового человека найду, а всё никак. То зарплата маленькая, то район неудобный, то график не подходящий, аж зло берёт! Хоть на улицу иди и заманивай первого встречного, — сокрушается он. — Может ты ко мне пойдёшь?
— Ты серьёзно? — ошарашенно спрашиваю я. Работа мне нужна, объявления разные я просматриваю регулярно, как вернулась из Питера. Несмотря на примирение с отцом, больше не хочу от него зависеть. Собственно, я ни от кого не хочу зависеть. Наша ссора прекрасно показала, что рассчитывать, в первую очередь, нужно только на себя.
— Почему нет? — пожимает плечами он. — Последняя администратор тоже студенткой-очницей была. Ты девчонка неплохая, условия у меня подходящие. Салон я открываю в два часа дня. Сам сижу до последнего клиента, что называется, но ты в девять будешь свободна. Из обязанностей — звонки принимать, запись вести, материалы заказывать, да уборщицу контролировать, чтобы не халтурила. Ну, чай-кофе иногда клиентам подать. Воскресенье и понедельник — выходные. Комп есть, интернет есть, можешь учиться себе, время свободное будет. Главное, чтобы с записью не косячила.
— Я не всегда смогу к двум успевать, — всё ещё немного заторможено начинаю обсуждать условия возможной работы.
— Ничего, договоримся, — уверенно говорит Фома.
Из салона ухожу с законченной татуировкой и новой работой.
В должности администратора осваиваюсь быстро. Конечно, совмещать работу с учёбой оказывается непросто. Устаю, сильно устаю, но оно и к лучшему. Зато не остаётся времени на то, чтобы мучить себя мыслями о Никите.
Отец новость о моём трудоустройстве воспринимает с недовольством. Пытается меня отговорить, но поняв, что я не намерена отступать от принятого решения, приходит в салон с «инспекцией». Нет, он говорит, что просто ехал мимо… всё-таки люди не меняются за пару месяцев полностью. Отец старается, но желание всё держать под контролем нет-нет, а берёт над ним верх. Фома довольно доброжелательно относится к тому, что папа заглядывает чуть ли не в каждый угол, всё внимательно осматривая. В какой-то момент, он подходит к отцу, кивает в сторону компьютера:
— Пойдём, кое-что покажу.
Отсаживаюсь в сторону, но так, чтобы видеть компьютер. Фома берёт мышку, пару секунд роется в каких-то папках на рабочем столе, выводит на экран фотографии.
— Смотри, — кивает отцу. — У меня у самого две девочки. Одной шесть, второй года ещё нет. Я тебя понимаю, как отец, ты за дочку волнуешься. Но можешь быть уверен, в моём салоне твою Полину никто не обидит, — Фома листает фотки.
Не знала, что у него есть дети. Впрочем, он мало говорит о семье, хотя и любит её до беспамятства. Это видно по тому, как он смотрит на жену и дочерей. Отец расслабляется. По мере возможностей забирает меня с работы, подбрасывая до дома, чем заметно облегчает мне жизнь. Если оказывается занят, то обязательно звонит, чтобы убедиться, что я добралась до квартиры без происшествий. Раньше меня бы это злило, но теперь я понимаю, что так он заботится обо мне. Да, немного навязчиво, но как умеет.
Маринка часто ночует у меня. Пока я на работе, она проводит время в библиотеке, потом Дима подбрасывает её ко мне. Она привозит с собой копии с монографий и статей из журналов, благодаря чему я могу нормально готовиться к семинарам. Я, в свою очередь, делаю тоже самое по воскресеньям и понедельникам, давая ей возможность немного отдохнуть от учёбы. Димка тоже нам помогает, отдав все свои тетради и работы, какие у него сохранились за второй курс.
После разговора на кухне Дима уже вполне откровенно начинает ухаживать за мной. Ненавязчиво, но так, что у меня не остаётся сомнений в том, что я ему нравлюсь. Не поощряю его, но и не отталкиваю: он хороший парень, и мне не хочется обижать его грубостью, хотя и пустых надежд я ему не даю.
Но всё меняется в середине марта. Меня вызывает к себе декан. Волнуюсь, не понимая, зачем я могла ему понадобиться.
— Полина, здравствуйте, у меня для вас приятные новости, — декан сразу переходит к делу, как только я появляюсь на пороге его кабинета. — Два дня назад на кафедре мы пересматривали состав участников программы обмена. К сожалению, в последнюю сессию несколько человек, включая вас, получили четвёрки. Не буду вдаваться в подробности, просто скажу, что теперь есть два места, на которые претендуют четыре студента, у которых в зачётке после трёх сессий помимо отличных оценок есть по одной четвёрке. Вы — среди них, — заканчивает декан, прикуривая сигарету. В кабинете дышать почти нечем, декан курит много, в том числе и прямо за своим столом. — Надеюсь, вы в полной мере воспользуетесь своим шансом, — добавляет он. — Внук рассказал мне, как у вас всё вышло с экзаменом по философии. Причин не доверять ему у меня нет. Да вы и не единственная, кто столкнулся с некоторой предвзятостью со стороны Ангелины Петровны, — декан говорит медленно, подбирая весьма дипломатичные формулировки. — Не в моих силах изменить оценку, формально она была права. Но беседу я с ней провёл. Смею надеяться, впредь Ангелина Петровна будет более справедливо относиться к студентам.
— Спасибо, — выдыхаю я, — спасибо, — повторяю ещё раз.
— Надеюсь, вторая часть нашего разговора останется между нами? — осторожно уточняет декан.
— Конечно, — энергично киваю я в знак согласия.
Вылетаю из кабинета, окрылённая потрясающей новостью. И почти сразу натыкаюсь на Диму. Не в силах сдержать рвущиеся наружу эмоции, я чуть ли не запрыгиваю на него, крепко обнимая за плечи и целуя в щёку.
— Спасибо, Димка, — от всей души благодарю его, — твой дед только что сказал, что я восстановлена в программе обмена. И что проблем с философичкой у меня больше не будет. Спасибо! — снова целую его.
— Не за что, — он немного смущённо улыбается в ответ, но не теряется, крепко прижимая к себе.
И я не отстраняюсь. Я как будто по-новому смотрю на него: он не просто симпатичный молодой человек и хороший друг. Он тот, кто заботится и помогает, по сути, ничего не требуя взамен. О таком парне можно только мечтать. Может, стоит дать ему шанс?