Ангелина Петровна здоровается с присутствующими. Начинает раскладывать билеты, одновременно говоря:
— Пять человек остаётся, остальные на выход.
Вскакиваю из-за парты, намереваясь выйти из кабинета. Сама не понимаю, почему я так боюсь одной из первых сдавать экзамен. Я не выучила материал всего для двух вопросов: шанс, что мне выпадет один из них, минимален. Но интуиция настырно подсказывает, что лучше не торопиться.
— Самойлова, а вы куда собрались? — преподавательница останавливает меня на пороге кабинета. — Я же сказала, пять человек должно остаться.
Ну почему, почему мне так не везёт? Почему я такая не расторопная?
— Тяните билет, — командует Ангелина Петровна.
Обычно я беру первый попавшийся на глаза билет. В этот раз зависаю на несколько секунд, медленно обводя взглядом лежащие передо мной белые бумажные прямоугольники.
— Самойлова, время, — преподавательница демонстративно стучит пухлым пальцем по циферблату наручных часов, — тяните.
Беру билет, переворачиваю, чтобы назвать его номер Ангелине Петровне. Но слова застревают в горле. Этого не может быть! Оба не выученных мною вопроса оказываются в одном билете.
Преподавательница с интересом наблюдает за мной, не сводя взгляда маленьких тёмно-карих глаз с моего лица, словно пытаясь считать всю ту гамму эмоций, которые мне не удаётся сдержать внутри. <i>«Я очень люблю ставить людей в необычные для них ситуации. И наблюдать за тем, как они из них выпутываются. Люблю, когда им приходится что-то ломать в себе»</i>, вспоминаются её слова, как-то раз обронённые на одном из семинаров. Ехидная улыбочка Ангелины Петровны даёт понять, она уже догадалась, что я оказалась как раз в подобной ситуации.
— Проблемы, Самойлова? — с предвкушением хорошего развлечения спрашивает «философичка».
— Можно поменять билет? — вопросом на вопрос отвечаю я, стараясь говорить как можно спокойнее.
— Уверены? — чуть изогнув правую бровь, уточняет преподавательница. — Вы же знаете, что в таком случае я буду вынуждена снизить полученную вами оценку на балл?
— Да, — я прекрасно знаю о негласном правиле, царящем на нашем факультете: не ставить оценку «отлично» в случае смены билета или пересдачи.
— Хозяйка — барыня, — усмехнувшись произносит Ангелина Петровна, наблюдая за тем, как я хватаю первый попавшийся билет и, назвав его номер, иду за парту.
*****
Мне хватает пятнадцати минут, чтобы быстро накидать на листе бумаги план ответов на оба вопроса. Чего уж там, я могу «оттарабанить» их почти на автомате. Но мне нужно немного успокоиться, потому пропускаю вперёд Ольгу, с которой в группе делю гордое звание «заучки года».
Оля уверенно отвечает на выпавшие ей вопросы. Выглядит она спокойной и довольной. Мы с ней вдвоём отвечали на каждом семинаре, готовили доклады, читали дополнительную литературу. В общем-то, мы по праву могли рассчитывать на то, что экзамен по философии станет для нас всего лишь условностью, о чём не раз повторяла Ангелина Петровна.
Но… дополнительные вопросы из уст преподавательницы начинают сыпаться на Ольгу как из рога изобилия. Внимание всех присутствующих сосредотачивается на ней и «философичке», которая словно поставила перед собой цель — завалить студентку. Наконец Оля замолкает, не в силах ответить на особо каверзный вопрос. Хм… я бы тоже не смогла, он явно выходит за рамки пройденной программы.
— Ольга, жаль, очень жаль, — с притворной грустью в голосе качает головой преподавательница. — Была уверена, что вы получите «отлично», но увы, могу поставить вам только «хорошо», — Ангелина Петровна произносит последние слова, медленно перелистывая зачётку одногруппницы, в которой нет ни единой четвёрки. Поднимает на неё взгляд маленьких глубоко посаженных глаз: — Так не хочется портить вам зачётную книжку…
Я как заворожённая наблюдаю за разворачивающейся перед глазами сценой. Не понимаю, к чему она ведёт? Что за игру затеяла? Оля оказывается догадливее меня.
— Ангелина Петровна, — заискивающим тоном начинает она, — я очень старалась подготовиться как можно лучше. Пожалуйста, поставьте авансом, я в следующем семестре, — Оля так откровенно унижается перед преподавательницей, что мне становится стыдно наблюдать за происходящим.
Ангелина Петровна притворно хмурится, слушая мольбы студентки, но я вижу какой довольной она выглядит. Из-за лишнего веса и низкого роста преподавательницу за глаза часто кличут «Мисс Пигги», а то и вовсе «свинотой». Меня всегда коробило такое отношение к ней. Я искренне считала её хорошим преподавателем, но сейчас… она действительно похожа на свинью, которая объевшись помоев до отвала, млеет, развалившись в ближайшей луже.
Оля уходит, всё же получив заветную пятёрку. Ангелина Петровна переводит взгляд на меня:
— Самойлова, вы готовы?
Кивнув, я подхватываю со стола лист с записями и усаживаюсь на стул перед преподавательницей. Отвечаю быстро на первый вопрос, перехожу ко второму. Ангелина Петровна прерывает меня, не дослушав до конца.
— Великолепно, — добродушно улыбается она. — Впрочем, Полина, иного я от вас и не ожидала. И с удовольствием поставила бы вам заслуженное «отлично», но, — говорит «мисс Пигги», а по-другому я уже не могу её воспринимать, — вы перетягивали билет…
Ангелина Петровна бросает на меня многозначительный взгляд, наблюдая за реакцией на её слова. Понимаю, чего она ждёт. Хочет, чтобы я унижалась перед ней также как и Ольга. Не на ту напала, «свинота»! Я всегда хорошо училась, но никогда не выпрашивала для себя поблажек или хороших оценок.
Поняв, что я не собираюсь ничего говорить, Ангелина Петровна предпринимает ещё одну попытку намекнуть мне на то, чего она хочет:
— Я заметила, что в первом вытянутом вами билете были вопросы, которые мы разбирали на вчерашней консультации. Почему вы её пропустили? — уже чуть более раздражённым голосом интересуется она.