— Господин Санников? Что-то не так?
Наша пауза явно затянулась — и вот к нам уже подлетает обеспокоенный Гурин, кажется, готовый и лезгинку перед этим страшным человеком станцевать, лишь бы тот остался всем доволен. — Вы недовольны товаром?
— Я всем очень доволен, — Санников ухмыляется, поддевая пальцами колье, но при этом проводя мизинцем по моей груди, задевая сосок ногтем — так, что меня снова ошпаривает и почти выгибает перед этим мужчиной.
Это же невозможно!
Вот так, при всех, при полном зале!
Нет, он совершенно безумен, раз позволяет себе такое!
Или просто настолько привык к тому, что ему все можно, чего бы он не пожелал!
С судорожной надеждой всматриваюсь в зал, в лица гостей, — но все лишь отводят головы в сторону. Куда-то к окну — ну конечно, именно там все самое интересное, а здесь же ничего не происходит!
Только вот за ухмылкой я вижу ледяные, полыхающие льдом глаза — и ощущение такое, что он прямо сейчас, одним движением сорвет с меня это платье, в котором я и так кажусь сейчас голой, как никогда и сделает все, что ему хочется!
— Господин Санников! Буквально десять минут! — продолжает растекаться лужицей перед ним Гурин. — Вы пока можете подождать в моем кабинете! У меня есть лучший коллекционный виски — он удовлетворит вкус даже такого гурмана, как вы! А мы пока упакуем ваши бриллианты…
— Бриллианты? — он снова ухмыляется, вздергивая вверх густую черную бровь.
Делает легкий шаг назад.
Лениво, вальяжно рассматривает меня снизу вверх, останавливаясь взглядом на груди. Прожигает ее взглядом.
Как будто уже сорвал с меня одежду.
Ощущения, — будто не глазами, пальцами прощупывает, даже тянуть грудь начинает болезненно.
Зато я снова начинаю дышать.
Как рыба, выброшенная на берег.
Один шаг — и уже все равно становится легче.
Начинаю понемногу приходить в себя, — ну, в самом деле, что я себе надумала, чего так испугалась!
Какой бы сумасшедшей энергетикой ни обладал Станислав Санников, а он тоже человек, как и все мы. Ну, — не мог же он на меня просто вот так взять и наброситься!
— Они и есть упаковка, — хмыкает он, так и не отводя от моих сосков взгляда. Не обращая никакого внимания на суетящегося Гурина. — А мой лот — она. За нее я заплатил. Предпочел бы упаковку только в это, — его руки снова подхватывают тонкую сеть золота, начиная перебирать камни. — Но сойдет. Не люблю, когда все видят то, что принадлежит мне.
Глава 3
Я вроде и слышу его, а голове — гул. Как будто колокол гудит. Ничего не понимаю, не соображаю.
Что он говорит вообще? О чем? Это же бред… Или это мое вдруг ставшее больным воображение?
— Конечно, Станислав Михайлович, как скажете, — продолжает лебезить Гурин, а я перевожу на него глаза, поворачиваю голову, как в замедленной съемке.
Он что — не понял, не расслышал, что сказал только что этот гад?
Что, только у меня одной шок?
Почему все молчат, полный же зал людей?
Где охрана, чтобы убрать отсюда этого сумасшедшего?!
— Вы что? Вы себя слышите вообще? — хватаю за руку Гурина. Так крепко, что, кажется, сейчас сама себе пальцы выверну или сломаю. — Вы понимаете, что он только что сказал?