— Постой, погоди, бабка! Здеслав прислал для князя. Скажи, куда сгрузить? — чуть смягчив тон, продолжил тот же воин.
— Себе оставь. Мне не надо ничего, — я зашла в сени и в дверную щель стала наблюдать, как мужчины сбились в кучу и решают, что делать.
Постояли, почесали в затылках, сдвинув шапки на лоб, плюнули, махнули руками и поехали назад. Вернулась к печи, шинковать капусту, чистить и резать овощи, болтая с Филиппом о пустяках. Через время услышала, как по дорожкам зашуршала метла, — князь выбрался из своего укрытия. Готовые щи вместо свежего укропа заправила семенами, растертыми с ступе с солью, накрыла крышкой и поставила настаиваться. Сама же пошла звать работничка обедать, а то что-то не слышно его во дворе. Метла и лопата были поставлены на место, дорожки расчищены и подметены, но двор пуст. Зато с тихим перезвоном по накатанной уже колее к избушке подкатывала бурая лохматая лошадка, запряжённая в сани, в сопровождении двух верховых.
— Здорово живёшь, бабушка Агуня, — поприветствовал возница. — Здеслав гостинцев тебе прислал. Забирай скорее.
— Я только горшочек масла просила, — отозвалась я. — Его и возьму. Подсунь под ворота.
Из-под ворот выкатился горшочек, завязанный по горлышко холщовой тряпицей. Развязав верёвочку, отогнула холстинку. Щепочки нет.
— Благодарствуйте, люди добрые! Кланяйтесь от меня боярину. Хорошее маслице прислал.
— Так тут еще много чего.
— Без надобности мне. Прощайте.
Подходя мимо крыльца, бросила подарок в приёмник утилизатора, который был замаскирован под старое ведро с крышкой. Ох, не любят Акамира в Заречье. Пошаркала к баньке:
— Выходи, сердечный. Уехали твои супостаты.
Щурясь от яркого солнечного света, князюшка появился на пороге:
— Ты прости меня, бабулечка! — поклонился парень, коснувшись пальцами земли у ног своих. — Крепко думал над словами твоими. Вспоминал заветы отцовские. Даже не знаю, как такое случилось со мной. Как поморки ум застили.
— Пошли обедать. Потом поговорим.
— Это прямо зелье приворотное, — доедая вторую миску похлёбки, похвалил Акамир моё угощение. — Никогда таких вкусных щей не едал.
— Здрав будь, княже, — ответила я и принялась убирать со стола.
Когда относила крынку со сметаной в кладовку, случайно взглянула в приоткрытую дверь. К воротам подъезжали крестьянские розвальни, в них была впряжена старенькая, замученная жизнью лошадка. Старенький-старенький дедушка в почти лысом треухе и дырявом тулупе правил понурой животинкой.
— Ты к кому, дедуся?
— Тут живёт Агуня? Подарок привёз ей от Здеслава — горшочек масла.
Из густой подмороженной массы виднелся край моей щепочки.
Отворила ворота:
— Заезжай, добрый человек. Ступай в избу, обогрейся, щей горячих похлебай, отвара с мёдом выпей.
— Благодарю, Агунюшка. Только не могу я задерживаться. Обещал сегодня вернуться. Не обессудь, что не помогу мешки да кадки в дом занести, а здесь оставлю.
Он споро выгрузил у крыльца привезённый груз, сняв шапку, поклонился и понукнул свою лошадку. Та вздохнула разочарованно, что не обломился ожидаемый отдых, но послушно потрусила в обратный путь. Закрыв за ними ворота и обновив охранные заклинания, пошла смотреть, чем Здеслав племянника решил кормить. Овощи, мука, рыба, тушки уток, гусей и кур, туески с красной и чёрной икрой, сушеные ягоды, мёд, сметана, намороженные круги молока, яйца, крупы и горшочек масла. Ко времени выглянул на крыльцо князь, очевидно гонимый любопытством:
— Разомнись, уважаемый. Поднимай в сенцы.
Закончив с продовольственным вопросом, мы вернулись в избу. За хорошую работу премировала Акамира кружкой отвара с ломтём хлеба, щедро политого мёдом. Села напротив и спросила:
— Так что ты надумал?
— Буду следовать твоему совету. Поступать так, как батюшка наказывал, — слизывая мёд с пальцев, ответил гость.
— Что же он тебе наказывал?
— Быть в курсе дел текущих и планировать будущее. Контролировать исполнение приказов. Учиться у опытных и обучать неумелых. Следить за чистотой тела и мыслей. Не проводить время в праздности, — парень на секунду замялся, но продолжил: — Беречь честь чужих жён и дочерей.