Язык едва двигается в пересохшем рту. Голова гудит, как колокол. В затылке пульсирует боль. Как будто в неё гвозди заколачивают.
— Я хотела побывать у себя дома.
— Зачем?
Я осмеливаюсь посмотреть на Ризвана. У него горячие сухие ладони. Сильные пальцы. Руки убийцы.
Я его опасаюсь. Но могу сказать хоть что-то. Пропищать, как мышь.
— Мне нужно проведать дедушку. Он у меня лежачий.
Ризван всматривается в моё лицо. Пытается понять, вру или нет.
— Я не вру. И вы это знаете. Мой дедушка, Алексей Попов тяжело болен. Я ухаживаю за ним. Больше некому.
Мгновение. Другое. Бандит решает, стоит ли проводить меня до соседней улицы.
— Хорошо. Посмотришь, что с твоим дедом. Где живёшь?
— Там.
Мои шаги ускоряются. Теперь во мне кроме паники за себя просыпается беспокойство и за деда.
Он воспитывал меня один. Родители умерли. Застываю перед калиткой.
— Вот мой дом.
Я просовываю пальцы сквозь штакетник и хватаюсь за задвижку. Отодвигаю и внезапно замираю.
Возникает лёгкая тошнота и головокружение. Я пошатываюсь. На спину ложится горячая ладонь. Бандит не даёт мне упасть.
— Вперёд. Чего ждёшь? — Ризван начинает немного злиться.
Голос раскаляется. В нём слышится нетерпение.
Меня сковывает дурным предчувствием. От него немеют ноги. Леденеют пальцы. Виски сдавливает ноющим ощущением.
— Арина… — тон голоса Ризвана тихий, но зловещий. — Если ты сейчас не проверишь деда, больше вообще не двинешься с места. Свяжу. Скажу Зверю, что пыталась бежать. И плевать мне на то, что ты так и не помочилась. Обделаешься на стуле — твои проблемы.
— Х-х-х-хорошо…
Я семеню к двери. Достаю ключ из-под крыльца. Проворачиваю в замке.
Я уходила из дома утром. Посещала местный отдел почты и заходила к Николаевне — она работала медиком и покупала лекарства для деревенских. Я часто просила её взять лекарства для дедушки. Сама боялась далеко уезжать и оставлять деда без присмотра.
Обычно за ним присматривала только я. Иногда просила соседку, чтобы приглядела и проверила, как он. Вот и сегодня я предупредила тётю Машу.
Но ключ лежал ровно на том месте, где я его оставила. Не сдвинулся ни на миллиметр.
Тётя Маша не заходила к деду. А я… не успела. Меня схватили.
Переступив порог, сразу же понимаю, что в доме слишком тихо. Не слышно ничего. Ни звука дыхания. Ни старческих стонов. Ни звука телевизора.
Абсолютная тишина.
Поглощающая.
Мёртвая.