— Пусть будет так, как она хочет.
Мужчины немедля бросились исполнять, с опаской поглядывая в нашу сторону. И смотрели они явно не на своего властного князя, а на меня — неизвестно откуда взявшуюся мадам в одном «исподнем», которая стала ему указывать. Хотя, почему это неизвестно откуда? Очень даже известно! С неба, с легкой руки Небесного бога, моего, между прочим, отца.
Эх, знал бы Сергей Владимирович, простой слесарь, как сильно его почитают в этом Межмирье!
И десяти минут не прошло, как все было готово — телега починена и убрана с дороги двумя красивыми пегими лошадьми. Напуганный еще больше прежнего крестьянин снова бросился в ноги, но на этот раз благодаря за милость и спасение его детей от голодной смерти.
Ну, что ж, не стану отрицать, что я была вполне довольна собой, вот только замужество — это, к сожалению, не вечный инструмент воздействия на князя.
Крестьянин между тем поспешно покидал в телегу мешки и ящики, после чего схватил орка за петлю на ошейнике и стал привязывать его веревкой к телеге.
— Стойте! — Возмутилась я, внезапно для самой себя остановив нашу двинувшуюся было колонну. — Что вы делаете! Немедленно прекратите!
Крестьянин оторопело уставился на меня, потом опасливо перевел взгляд на князя.
— Я хочу, чтобы вы его отпустили.
— Отпу… отпустить? — Мужчина, еще мгновение назад бывший красным от усилий, теперь стал белым, как полотно. — Но как же это — отпустить, госпожа… он же моя собственность…
— Послушайте, мы вам дали двух замечательных лошадей, телегу починили, этого что, мало, чтобы вы отпустили беднягу?
На крестьянина было жалко смотреть, он даже обратился к воинам князя, будто моля о поддержке.
— Но, нельзя же так. Отпустить раба? Как можно!
Арлен за моей спиной как-то нехорошо хохотнул и кивнул своим людям, а те с угрозой положили руки на свои мечи.
— Делай, как велено. Ну же, не заставляй нас ждать!
Трясущимися руками толстяк выудил связку ключей из-за пояса и долго перебирал их, ища подходящий, а потом опасливо потянул на себя ошейник орка и заскрипел в замке. Тот отщелкнулся, да слетел с шеи темноглазого существа, оставив от себя широкую алую борозду, шрамом впечатавшуюся в его мощную шею.
Орк даже не сразу понял, что произошло. Он покрутил головой, толстыми пальцами недоверчиво коснулся того места, где мгновение назад был металл и лишь после этого запрокинул голову к небу, чтобы вдохнуть полной грудью.
Крестьянин попятился и спешно попытался вскочить на козлы, но существо схватило его за рубаху сзади и обрушило наземь. Орк взревел, словно дикий зверь, и взглядом окинул воинов, мгновенно ощетинившихся мечами.
Воспользовавшись заминкой, крестьянин поднялся на ноги и как мог быстро побежал через поле, туда где виднелись крыши деревенских домов и вился печной дымок. Темноглазый рассмеялся, как тогда, когда отказался помогать своему хозяину и низко зарычал.
— Оставьте его. — Сказал своим людям князь. — Пусть сами разбираются, мы и так тут слишком задержались.
Словно поняв его слова, орк всхрапнул и оскалившись частоколом мелких острых клыков кинулся следом за крестьянином.
Я во все глаза смотрела на разыгрывавшуюся драму не в силах и слова вымолвить. Что же это я только что наделала…
— Что он с ним сделает, Арлен? Стойте! Мы должны помочь ему… орк же его сожрет!
— Ну, а чего ты хотела, моя прекрасная госпожа? — Назидательно осведомился князь. — Я предупреждал тебя, что прежде чем говорить что-то, нужно убедиться в том, что ты понимаешь, о чем речь. Будем надеяться, что этот несчастный успеет добежать, уж деревенские его не бросят.
— А орк? — Пискнула я, чувствуя, как слезы набегают на глаза от обиды. Ведь я же как лучше хотела! — Что будет с ним?
— Думаю, если в деревне не прибьют, то добежит как-нибудь до сумеречной полосы. А там и до Полночных земель недалеко.
— Не надо было вообще его в ошейник заковывать!
— Почему же нет? — Изумился князь. — Тебе что же, жалко его? Эту грязную тварь? Ох, госпожа… если бы ты видела, что его собратья творили во время битвы при Сумеречном замке, ты бы думала совсем по-другому. Он — темное создание, ему не ведомо то, что делает нас людьми. Колдовской металл сдерживает его гнев и позволяет контролировать, но не более. Если бы ты сразу встретила его без ошейника, то ни за что бы не прониклась жалостью.
Я насупилась и шлепнула его по руке, когда Арлен попытался меня приобнять. Князь удивился, но виду не подал, только коня пришпорил, заставив меня саму от страха вцепиться ему в руки и прижаться спиной.
Может, Арлен и был прав — ничего я не знаю об его мире. Но разве же это повод так себя со мной вести?