— Не смей, Кусимир! Ты же знаешь, что Хозяин не простит своеволия! Забыл как Он разозлился когда ты съел одну из Его «игрушек»? — остановил огромного волка маленький снеговичок.
— Хррррр…ты прррав. — Охладил свои убийственные порывы Вожак. — Уходим, Снежок. — Кусимир бережно схватил своими смертоносными клыками Какаши и Снежка, забирая их внутрь пасти. Напоследок бросил на Джирайю тяжёлый взгляд, что предвещал лишь боль. Огромная белая смерть бесшумно исчезла в непроглядном тумане.
— С кем мы столкнулись… — выдавил в пустоту сильно впечатлившийся Хокаге.
…
Два дня спустя.
— Ну как ты? — Спросил, не спавший третьи сутки, Джирайя, прикованного к больничной койке, Хирузена.
— Бывало и лучше. Этот пацан…Какаши. — подбирал слова Третий. — Он стал диким зверем.
— Ты сам виноват, Третий. Натравил всех на его семью. На его месте я бы поступил так же, да и ты, наверное, тоже.
— Он сказал, что придёт снова… — глядя в потолок сказал Сарутоби, его целый глаз не показывал ни страха, ни сомнений. Наоборот…где-то внутри разгорался давно потухший огонь. Огонь предвкушения смертельной битвы.
— Это навряд ли. — Отрицательно покачал головой Джирайя. — Когда его забирало то существо… — по коже Саннина нехотя пробежали мурашки. — вид у него был, мягко сказать, не очень. Прямое попадание расенганом перемололо его внутренние органы в фарш. А техника старейшин не оставила от него живого места, всё тело — сплошной уродливый ожог, после такого не живут.
— Джирайя, — хрипло ответил Третий, не хотел он вспоминать эту тему, — десять лет назад на нём тоже не было живого места.
— Ну, — задумался Джирайя, вспоминая как ударил Хирузена, когда узнал всю правду «предательства» рода Хатаке. — явится в Коноху — то живым отсюда больше не выберется. Усилим твою охрану. Теперь за домом будут круглосуточно наблюдать и Анбу и Корень. Сенсоры не могли уловить этих шиноби во время их атаки. На них была чёрная форма, Орочимару выдвинул предположение, что материал, из которого сделана одежда, поглощает импульсы от движений, скрывает температурные излучения и частично преломляет световые лучи.
— Спасибо, Джирайя. — перебил Хокаге Хирузен.
— Я уже отдал приказ распечатать хранилище. — Не обращая внимания, продолжил Четвёртый — Глаз тебе пересадят с шаринганом. Руку и ногу нарастят клетками Хаширамы. Так что взбодрись.
— Хорошо. В следующий раз я буду на чеку.
— Да уж, будь. Я уже уволил анбу, что охраняли тебя. И тех, кто был на дежурстве в деревне.
— Джирайя. Ты — хороший парень. Я рад, что именно ты стал Хокаге.
— Ты же знаешь, я никогда не стремился к этому. Мне пришлось. Минато был бы намного лучше чем я.
— Ми-на-то. — расстроенно протянул Третий. — Не напоминай мне о нём. Слишком много я вложил в этого мальчишку. И что в итоге? Предал нас из-за женщины. Позор.
— Это не просто женщина, Хирузен. Это любовь. — Не согласился с учителем ученик. — Не каждый человек решится оставить всё ради простой женщины. Но ради любимой…Ради любимой можно уничтожить и весь мир. Минато лишь пример настоящей искренней любви. У него стоит поучиться.
— Всё. Хорош со своими книжками…
— Ха-ха-ха! Ты как всегда тако-ой чёрствый! Уверен, Минато никогда не будет атаковать Коноху! Ладно. — Джирайя поднялся со стула. — Сегодня начнут пересадку. Я загляну через пару дней. Выздоравливай. Ты ещё нужен деревне скрытого Листа.
— Ты сам-то как? — Хирузен перевёл взгляд на перевязанную правую руку Четвёртого.
— Рана не затягивается. — Джирайя приподнял руку, пробитую во время боя с Какаши неизвестным кинжалом. — Мазь с Мьёбоку приостановила кровь, но это лишь временное решение.
— Нужно найти Цунаде. Думаю она сможет излечить твою рану.
— Да, я уже послал за ней. Надеюсь она не откажет своему старому другу. — Жабий Саннин попрощался и ушёл в свою резиденцию.
…
Джирайя сидел в своём кабинете, выпивая принесённый Сасаки-тян свежезаваренный зелёный чай.
Какаши… — Хокаге посмотрел на свою раненную руку, что никак не затягивалась. — Пацан сражался со мной, реагируя на скорость в режиме отшельника в формации со старейшинами…Какого хера?! Его сила, скорость, неизвестное додзюцу глаз…Кинжал, что я забрал, но через несколько минут тот бесследно исчез…Какаши, где ты был всё это время и как стал таким сильным? Я поспевал благодаря помноженным природной энергией физическим возможностям, да и в итоге, он всё же обездвижил меня стихией льда, и если не было бы Фукасаку и Шимы, неизвестно чем бы закончился наш бой. И почему он не призвал того монстра во время битвы? Кажется он сказал, что ему нужен только Хирузен, а я ему неинтересен. Блядь! — Джирайи было искренне жаль Какаши. — Паренёк падает в настоящую бездну темноты, в её самые глубины. Такой талантливый шиноби, вставший на путь мести. И в чём его винить? Когда я узнал, что в действительности случилось в тот день, когда род Хатаке «якобы» восстал, то был в настоящей ярости! Я разочаровался в Хирузене. И решил для себя, что всё же придётся стать этим чёртовым Хокаге, чтобы «такого» больше не повторилось в деревне скрытого Листа. Иначе воля Огня исчезнет, вместе со всей Конохой. Сакумо, Какаши…Коноха безмерно виновата перед вами. Может удастся вернуть Какаши в деревню? Нет. Вряд ли после того, что с ним и его отцом сделала Коноха он захочет защищать её. Что же остаётся? Если он выживет, то обязательно вернётся…Как остановить его? Послушает ли он меня? Что ж, если не послушает, то придётся убить мальчишку. Отдать ему Хирузена? Нет, это нанесёт Конохе слишком тяжёлый удар как по репутации, так и по общей военной мощи. Да и как бы там ни было — Хирузен, всё же, мой учитель, я не могу так поступить с ним.
Хокаге, прекратив свои размышления, отставил стакан с недопитым остывшим чаем. Встал из-за рабочего стола, накинул тёмно-красный хаори, потушил свет в кабинете, закрыл дверь и ушёл домой. Наконец можно поспать.