В круге деревьев вместе со мной находилось шесть человек, и с минуты на минуту к нам должны будут присоединиться сперва Вишнякова, а затем и Ершова.
Долгий, забористый женский мат донесся до нас из часовни, а спустя секунду на свет вышла злая, как черт, Маша:
— Уроды! Твари! Нет, ты прикинь, я только собралась завалить Эдика, как меня скидывают со стены на радость этим птеродактилями сухопутным. Сука, как же больно было! Уроды!!!
— Что с Вишняковым? — спросил я, дождавшись пока поток бранных слов иссякнет.
— А что с ним может быть? — спросила Ершова, пытаясь привести в порядок разорванную одежду, — Завалили, наверное, появится сейчас.
Эдуард не возродился. Ни через минуту, ни через пять, ни через десять. Что-то пошло не так, Вишняков не мог остаться в живых — твари лезли в деревню с четким намерением уничтожить всех людей, но тогда что?
— Систему не обмануть, — тихо произнес Мельников, когда стало понятно — Эдуарда мы не дождемся.
— Не, я не понял, — возмутился Федос, — мы, получается, все теперь с одной жизнью остались, это же полный….
— Да, — перебил мужчину Борис, — мало того, мы, видимо, лишились одного из мужчин поселения.
— И чего сейчас делать?
Вопрос Федос задал правильный. Взгляды всех, собравшихся возле часовни людей обратились ко мне. Даже Настя прекратила рыдать и теперь ждала ответа.
— А разве у нас изменились планы? — спросил я. — Идем к стене. Все, что в наших силах мы сделали и никто не виноват, что твари, пришедшие в деревню, оказались неподъемным грузом. Волну невозможно было остановить. Завтра с утра, собираем все, что можем, и уходим из деревни. Оставаться я не вижу никакого смысла.
— Идем по твоему маршруту? — спросила Маша.
— Думаю, да. Со страусами-переростками мы, надеюсь, справимся, а вот гориллы могут доставить гораздо больше проблем. Давайте через час соберемся возле костра, и еще раз все обсудим.
Предложение в целом было воспринято благосклонно. Людям требовалось время, чтобы привести себя в порядок и собраться с мыслями. Причем я не являлся исключением и все чаще задумывался, а может все-таки стоило воспользоваться возможностью свалить из этой западни? Там возле выхода у меня было три жизни, сейчас осталась одна. Печальная арифметика. Теперь за любой ошибкой или неверным движением легко последует окончательная смерть.
Есть ли способ как-то обезопасить себя от возможных случайностей на пути к выходу? В принципе да — убей самых бесполезных членов поселения и получи несколько попыток для прорыва к стене. Вариант очень поганый и я, естественно, так не поступлю, но что насчет остальных? Федос как-то слишком хитро взглянул на меня, перед тем как уйти от часовни. Что ему мешает прикончить меня ночью? Куда идти он знает, маршрут там не самый опасный, а наша взаимная неприязнь хоть и ушла в подполье, но никуда не делась. К тому же, не стоит забывать про моральные качества Федоса, а точнее про их отсутствие.
Может у меня разыгралась паранойя? Вполне возможно, но уж лучше быть живым параноиком, чем добрым и доверчивым трупом.
Чем дольше я думал, тем сильнее убеждал себя в том, что Федос попытается ночью меня грохнуть. Заодно, возможно, еще нескольких жителей, и пускай все это лишь выверты моей больной фантазии, однако лучше принять превентивные меры.
Кому я доверяю? Хотя нет, доверие тут не причем, вопрос надо ставить по-другому: с кем я готов скооперироваться, чтобы не получить ночью клинок в сердце и уберечь людей от похожей судьбы? Ответ очевиден — Ершова и Мельников. Возможно, еще Настя, но девушка слишком остро реагирует на любые раздражители. От нее можно ожидать чего угодно.
Найти Ершову труда не составило. Девушка ожидаемо направилась на склад одежды — твари неслабо так повредили ей и штаны, и рубаху.
— Маша, разговор есть, — дождавшись, пока девушка переоденется и выйдет наружу, сказал я.
— Что-то мне твое лицо не нравится, — нахмурилась Ершова, — задумал чего?
— Можно и так сказать. Переживаю я, что Федос меня, а заодно и тебя попытается ночью убить. Возродиться у нас уже не получится, а значит и бояться ему нечего. Считай, он нас убивает, получает дополнительные жизни и в случае чего после возрождения пытается добраться до выхода еще раз. Само-собой у меня нет никаких гарантий, что эта гнида сделает все именно так, но подстраховаться не помешает.
— А вот вообще ты меня не удивил, — сказала Маша, — Федос — тот еще упырь. Блин, мозги после смерти не соображают совсем, могла бы, и сама додуматься. Гребаные твари! Как глаза закрою, тут же окровавленная пасть вспоминается! Не усну, наверное, сегодня.
— Значит, надо это себе на пользу обратить. Предлагаю ночью присмотреть за хижиной Федоса. Думаю, стоит еще Мельникова к этому делу подключить. Так, на всякий случай.
— Слушай, а может превентивный удар? Завалим его и делу край. Люди нам даже спасибо за это скажут.
Ответил я не сразу, обдумывая предложение Ершовой. В ее словах, конечно была логика, но существовало несколько факторов, не позволяющие мне поступить таким образом, и не последним из них являлось мое нежелание поступать бесчестно. Ну не лежала у меня душа к убийству спящих людей. Не очерствел я еще окончательно.
— Если валить Федоса, — тихо сказал я, — тогда придется убивать и Лизу, это раз, а во-вторых, не факт, что все мои умозаключения верны. Вдруг я ошибаюсь, и мы собственными руками избавимся от двух людей, способных держать оружие? Не рационально это. Перестраховаться надо, но не более.
— Так я же не настаиваю, — пожала плечами Маша. — Нет так нет, хоть совесть чиста будет. С Мельниковым сам поговоришь?
— Да, отдыхай.