— Почему? — женщина попыталась прижаться ко мне всем телом. — Я тебе не нравлюсь?
— Нравишься, но все-таки не стоит.
— Ну ты и урод, Нестеров! — Лиза поднялась с лежанки и выскочила из хижины. Уверен, она бы еще и дверью хлопнула, не будь та открыта настежь.
Интересно, на что рассчитывала Лиза? На то, что я как пубертатный подросток, получив порцию ласки, тут же растаю и потеряю над собой контроль? Такое, наверное, прокатило бы с Васьком, тот, судя по всему, женским вниманием не был избалован, но не со мной.
За свою короткую жизнь я не единожды встречал на своем пути подобных женщин. Пару раз даже обжигался. Переспишь с такой, и она решит, что теперь может тобой манипулировать, и даже если твое мнение на этот счет кардинально отличается, от мозгоклюйства это не спасет. Нет уж, лучше один раз отказать, чем потом нажить себе кучу лишних проблем. К тому же, меня никогда не прельщали женщины, прыгающие в койку к мужчине в первый день знакомства.
Дневная духота постепенно отступила, позволив мне наконец уснуть, но не успел я нормально отдохнуть, как почувствовал чью-то руку на плече. Первой мыслью, возникшей в сонном мозгу, было: “Лиза вернулась”, но спустя секунду до меня донеслись слова Гуляева, и все встало на свои места — пришло время дежурства.
Костер на поляне почти прогорел, а заготовленных веток для него осталось не так уж и много, поэтому по договоренности с Мельниковым мы решили не тратить топливо впустую. Света двух лун в принципе хватало, чтобы разглядеть окрестности, а дрова еще понадобятся для готовки завтрака.
Сидеть молча было весьма тоскливо. Вокруг ничего не происходило и даже лес немного затих, погрузившись в сон. Как-то сам собой завязался разговор.
— Борис Игоревич, — спросил я, — общаясь с вами, складывается ощущение, что вы достаточно умный человек. Кем вы были там, на Земле?
— Спасибо за лестные слова, — усмехнулся Мельников. — А кем был… сложный вопрос. Был мужем, отцом, дедом, человеком в конце конов.
— Ну вы же поняли вопрос.
— Если ты про профессию, то когда-то я был научным сотрудником одного института, и немного преподавал. Затем Союз развалился, никому мы стали не нужны, и начались мои мытарства. Кем я только не работал — даже фруктами на рынке торговал. Помню, начальник у меня был из Армении, Варданом звали, суровый мужчина, но платил исправно.
— Нелегко пришлось?
— Нелегко пришлось, когда жена заболела, — тяжело вздохнул Мельников, — но то дела далеких дней, сейчас я уже десять лет как на пенсии. Внуков нянчил пока не выросли, огород опять же.
— По вам не скажешь.
— Ну так выслуга, я на пять лет раньше, чем все остальные вышел. Один плюс от работы в институте.
— Что думаете о нашей ситуации? Я сколько не прокручиваю произошедшее в голове, но выхода особого не вижу.
— Знаешь, Максим, есть у меня соображения, что все это, — Мельников обвел рукой деревню, — искусственное, как и мы сами.
— Что вы имеете ввиду?
— Ты в себе никаких изменений не чувствуешь?
— Да не особо, — я попытался прислушаться к собственному телу, но действительно ничего нового не заметил.
— Молодость — великий дар не замечать того, как стареет твое тело. Когда тебе двадцать, пусть даже тридцать, то такие мелочи как хрустящие колени или боли в спине обходят стороной, а я уже сполна испытал на себе все прелести старчества, но вот что я тебе скажу. С самого утра, как очнулся, я не чувствую болей ни в спине, ни в сердце. Мало того, так еще и подвижность к конечностям вернулась. Максим, я помолодел лет на двадцать, хотя выгляжу также, как и вчера.
— Все равно не понимаю. У вас улучшилось самочувствие и поэтому вы считаете, что все здесь — ненастоящее.
— Немного не так. Настоящее, но искусственное. Это не мое тело я за шестьдесят пять лет слишком хорошо его изучил, чтобы ошибаться.
— Может и так, почему нет, — пожал я плечами, — однако Федос верно подметил, боль, это тело чувствует вполне реальную.
— И не поспоришь, — усмехнулся Мельников. — В этом человеке скрыт талант естествоиспытателя, жаль направлен он в сторону разрушения. Не говори о моих размышлениях никому, пожалуйста. Практической пользы эти наблюдения не несут, а смятения в умы добавят.
— Даже не собирался.
— Вот и славно, — произнес Мельников и надолго замолчал.
Рассвет наступил очень быстро. На востоке только-только появилась светлая полоска, а спустя десять минут уже взошло солнце, осветив верхушки деревьев. Часы показывали шесть утра, что было немного странным. Складывалось ощущение, будто длина суток на этой планете если и отличалась от Земной, то совсем немного. С другой стороны, об этом еще рано судить, через неделю станет окончательно ясно — сбились часы или нет.
Наше дежурство подошло к концу. Из хижин несмотря на раннее утро начали выходить люди. Первым возле потухшего костра приземлилась Маша, спустя какое-то время к ней присоединился Васек. Завязался разговор, который, видимо, поднял остальных.