— Понятно. Так что вы там про еду говорили? А то я голодная, как слон, быка проглочу, только дайте!
— Ой, Никочка, так где ж мы тебе тут быка достанем? — Ягулька удивленно подняла брови.
— Ох, ну и тяжко с вами. Есть говорю давайте, очень уж хочется — прям как дети, все им разжуй.
— Ааааа… Так бы и сразу. Я сейчас, мигом.
Сказано-сделано. Ягулька притаранила мне кучу гарниров, мясо неизвестного мне животного (как-то и знать не хочется что это) и села рядом, умиленно разглядывая, как я поглощаю пищу.
Я сделала вид, что не вижу, как за мной наблюдают, молча поела, запивая все вкуснейшим отваром из трав. Сытая и довольная я решила завести серьезный разговор:
— Уходить мне надо. Опять дорожка тянет меня. Испытание Кощеикуса я провалила, так что придется довериться своему чутью и шагать дальше — я поднялась, стряхивая с себя крошки.
Первой я подошла к Ягульке, обняла ее, благодаря за помощь:
— Спасибо тебе, Ягуличка, приютила, обогрела, накормила. Доброты я твоей не забуду. Может свидимся еще, кто знает — я услышала, как бабулька зашмыгала носом:
— Ой, деточка, раз тянет тебя, то нужно идти, а мне возвращаться пора, служба. Ты только это… береги себя, хорошо? Удачи тебе, Ника — теперь Ягулька уже плакала, да и я не удержалась от слез.
— А ну чего мокроту мне здесь развели? — мне показалось, или и у Кощея голос поменялся? Я обернулась и увидела, как он смахивает одинокую слезинку со щеки. Во дела — И кто тебе сказал, что провалила испытание?
— Но как же… Я не ответила на последний вопрос.
— Ох уж мне эти женщины! Куда же я денусь? Неуж-то отпущу одну в неизвестность? Провожу я тебя, как и обещал — он похлопал меня по плечу и повернулся к Ягульке — Старушка, ту-ка собери нашу Нику в дороге, нечего ребенку голодному по пустошам шастать — я от его доброты и дар речи потеряла. Стояла и таращилась на Кощеикуса. А потом взяла и бросилась его обнимать:
— Костююююша! Спасибо! — и чмокнула его в щеку, после чего мужчина покраснел, аки мак, и что-то пролепетал, что он не Костюша вообще-то, но мне можно разок и так назвать.
Странный все-таки народ эти мужчины. То весь из себя такой грозные: съем, не пущу, то слезинку пускает и улыбается.
Пока мы с Кощеикусом продумывали план действий, Ягулька собрала мне в дорогу перекус, немного прибралась на кухне Кощея и стояла в ожидании нашего отправления.
А мы что? Тянуть с этим делом не стоит, поднялись из кресел, в которых сидели, и отправились к выходу из пещеры. Прощалась я с Ягулькой долго, снова разревелись, как белуги, да так, что Кощеикусу пришлось тащить меня за руку:
— Мы так и до пришествия следующей «видящей» никуда не уйдем. Хотя тогда может и идти не придется… — вот умеет же уговаривать. Я вздохнула, еще раз помахала бабульке и поспешила за своим провожатым.
Спустя недолгое время мы уже подходили к следующим вратам. Теперь я научилась их различать в окружающем пространстве. Собравшись с силами, я шагнула в неизвестность, отправляясь на территории Василисы. Боль от перехода стала ощутимее, я даже с шага сбилась, присаживаясь на землю:
— Костя, а оно так и должно быть?
— Как, Ник?
— Ну… так больно.
— Да, деточка. Каждые последующие врата будут сильнее действовать на твой организм. Ты ведь их объединяешь собой. Не почувствовала? — я отрицательно покачала головой, вставая с земли и задала интересующий меня вопрос:
— А что будет, когда я пройду все врата? — «не сойду ли я с ума от боли?» — этот вопрос крутился на языке, но задавать его я побоялась.
— Не знаю я. Такого никогда не было.
— Ясно. После вскрытия узнаем. Что ж, пошли дальше, время не ждет.
Пока мы шли, Кощеикус что-то бурчал про вскрытие и современную молодежь, а я просто шла за ним, стараясь избавиться от тяжелых мыслей.
Вокруг нас была все та же пустыня, вот только она была обычная, почти как земная — с желтым песком, кактусами и редкими пальмами. Владения Василисы Прекрасной, как она себя называет.
Мы подошли к своеобразному шалашу или домику из веток, я разницы особой не знаю. Я удивленно покосилась на хиленькое строение. Кощеикус привыкший, поэтому просто крикнул, чтоб его было хорошо слышно:
— Васька!!! Эй, Васька, выходи!