— Академия тоже вписалась в ваш союз ужа и ежа? — невозмутимо продолжила Татьяна.
— К сожалению, Академии рядом нет. В Пестрогорском заповеднике наличествовала, но чуть меньше года назад вышла из сети. Часть стаи перешла к нам, в радожив. Оставшиеся назвали себя Лешими и снизили дружественность. Они допускают посещение четвероногими вереками, но только гостевой зоны в установленное время. Всем остальным, даже двуногим верекам они запрещают посещение, вплоть до угроз применения силы. По непроверенным данным были конфликты с сотрудниками Петрогорского заповедника.
Опять лешие, подумалось Татьяне. Других слов нету, что ли?
— Зато вы подозрительно дружелюбны. — Татьяне всё хотелось уколоть Дениса.
Он театрально подкатил янтарные глаза и задумчиво коснулся подбородка, ещё сильнее раздражая Таню. Выдержав паузу, он ответил:
— Мы рациональны. Ваш муж, любезно предложил нам устроить небольшие занятия. Так сказать, поделиться опытом, в обмен на гостеприимный приём.
— Какой еще опыт. Ваши умельцы и так используют щиты. Шо еще нужно? — недоумевала Татьяна.
— Многое. Мы способны почерпнуть теоретический базис из сети. Некоторые из нас имеют некоторый практический опыт. Но сегодня я лишний раз убедился в недостаточности оного. Полевик, который гнался за вами, он оказался опытнее любого из наших, опытнее меня. Мы не смогли пробить его щит. Он перекинулся волком и просто перепрыгнул бойцов. Наши, блин, не смогли ничего сделать. — Дэн взволнованно прижал уши. — Жители Пестрогорска терпеть нас не могут, и я защищаю их пока действует договор. Но радожив меня беспокоит. Мы никак не сможем его защитить, если нападёт этот полевик. Поэтому нам нужен ваш опыт.
Пускай Дэн и вся эта его нарочитость ей не нравятся, но мотив его понятен. Пока Костя продолжил уточнять какие-то нюансы, Татьяна решила изучить следы в расстрелянном уазике, на всякий случай.
Рядом с телом Ирря закрыв глаза и опустив уши лежала Варра. За прошедшие дни они сдружились и часто пропадали вместе, а теперь вот. Не хотелось её тревожить, но надо же было как-то отвлечь. Татьяна окликнула её, позвала осмотреть машину.
Дождь уже прекратился, вернулись запахи и звуки. В поваленной на бок машине пахло гарью, порохом и кровью. На разбитой крошке стекла, между потолком и сиденьями окровавленной кучей лежали тела онеля и человека. Варра засунула морду в машину, а потом вдруг попятилась. Удивлённо взглянула на свои лапы. Тёмная лужа растекалась от тел и покрывала асфальт. Варра подняла лапу, за которой на мгновение потянулась тягучая кровавая ниточка и тут же лопнула. Опустив лапу, Варра удивлённо посмотрела на Таню:
“Зачем они так?” — спросила она по радио.
— Зря я тебя сюда позвала. — Татьяна представила себя на месте Варры, босой в луже крови. Зачем она её сюда потащила? Ведь было же слышно, как бойцы остервенело высаживали в машину пулю за пулей, когда наконец упал щит. Что ещё она тут ожидала увидеть?
“Пофиг, на самом деле”. — Варра тряхнула головой. — “Это началось у меня давно. В конце школы, как и многие, я задумалась. Нахрена я вообще живу? Потом уже узнала, что это, типа, ‘экзистенциальный кризис’. А в тот момент, подумала-подумала, поглазела на родню, на подруг, на пацанов, и решила, что реально, а вот нахрена это вообще надо? Но родню было жалко разочаровывать. Примерная умная девочка, хорошо учится, надежда и опора, типа, и вот нате… Потому, я отложила. Думаю, универ вот закончу и там уже сама себе хозяйка. А пока, типа, матчасть надо изучить. Сначала читала, что да как делать надо, чтоб эстетично. Фоточки смотрела, привыкала к виду. Сама не знаю зачем. Общалась с едино-мать-их-мышленниками. Но там нормальных, вроде меня, почти и не было. Позеры, в основном. Потом как-то полезла философию и всё такое, умное, читать. В итоге, посетила меня мысля, что этот самый кризис, это фильтр. Угу. Он отсеивает опасных людей. Типа, механизм самозащиты общества. Ведь, если у чувака цели нет, то терять ему нечего, а значит, он же может что угодно натворить. Верно? Вот. И общество, ведь каково, а? Оно с детства мусолит тебе этим вопросом мозги, и подкладывает варианты ответа. Типа, какой правильный. Викторина, ага. А кто не прально ответил, тот не нужен. Самоустраняется. Удобно, чо. И как-то мерзко мне стало. Раньше я думала, конец и всё, а теперь вышло, что я, как грёбанный лемминг, на поводу вот этого вот фокуса иду. Ну и чиста из принципа, решила, что нет, самой нельзя, надо искать подходящий повод. Уже думала устроиться куда-нибудь, где сдохнуть как нефиг делать, или там в наёмники пойти, в африке что-то такое есть. Но блин, во мне килограмм сорок веса, какая из меня наёмница? Короче, мыслила я всякую фигню, пока в городе эти придурки с нашим вожаком, не появились, начали народ собирать. Типа, новое движение за екологию, потом оказалось, что там куча явно поехавших, и чуток адекватных. Хотя, какие адекватные согласятся бесповоротно в волков обращаться? Вот один знакомый чувак и подколол меня, мол, Валька, ты у нас нихрена не боишься, а не слабо тебе с этими шизиками в лес? Ну я прикинула, а ведь так я подальше от нашего грёбанного общества и его фокусов окажусь. Вроде как, и выход, и убиться там повод будет. В стае я почти не общалась ни с кем. Не хотела привязываться. Какой смысл? Всё равно собиралась умирать. Ну а дальше ты знаешь. Умереть у меня не получилось толком”.
“Так ты и сейчас повод ищешь?” — удивилась Таня.
“Нет, щас мне уже нельзя. Не из-за меня, из-за Ирря”.
“Правда шо-ли?” — удивилась Татьяна. Хотя, чему тут было удивляться, они особо и не скрывались.
“Не то что ты подумала… Точнее, не только то. Понимаешь, у него был зачаток одной штуки. Но за прошедшие дни мы столько с ним говорили, что из этого зачатка родилась целая философия. Теперь она осталась только во мне, и она не готова. Ну да, я её могу скинуть в сеть Академии и, типа, уже никому ничего не должна. Но, блин, она будет мёртвой. Идея живёт, когда у неё есть сторонник. Сейчас он только один. Потому не могу я сейчас умереть. Ведь, тогда получится, что Иррь жил впустую”.
Обнюхивая простреленные кресла, Татьяна всё пыталась сосредоточится, вычленить запах сбежавшего оператора, но слова Варры все никак не шли из головы. Надо же, она думала, что это бестолковая девчонка, которая лишь по глупости вляпалась в стаю фанатиков, а тут всё так замысловато.
Пытаясь не ступать на тела, Таня забралась в салон машины. Там на заднем сиденье обнаружилась разбросанная мужская одежда, что пахла человеком и вереком. Оба этих запаха были совершенно не знакомы Татьяне, но что-то подсказывало, что лучше их запомнить.
10. Радожив
Когда Татьяна вернулась на пост, тёмный свёрток с телом Ирря уже лежал поперёк коня. Судя по голосам из платки, Костя всё еще что-то обсуждал. Он обычно едет впереди, значит тело всю дорогу будет маячить перед глазами. Надо попроситься вперёд.
Пришёл Дэн, ведя рядом велосипед. Встал и задумчиво опёрся на руль, лениво помахивая хвостом. Блин, теперь и не попросишься: этот короткомордый сразу просечёт, в чём дело. С нами он что ли поедет? Татьяна сердито глянула на Дэна.
— Дорогу покажу в городской Радожив, — пояснил он.
Из палатки вышел Костя, одетый в форменную куртку РБМ.
— Готовы? — спросил он.
Татьяна кивнула. Костя запрыгнул на коня и двинулся вперёд. Таня глядела на его куртку и думала, как же занятно всё повернулось. Ещё недавно РБМ штурмовал фесмаб, а теперь вот ждёт от них помощи. Интересно, если бы у радожива случилась беда, РБМ помогли бы им?
Через разрывы облаков мерцали звёзды, где-то вдали ухал филин. Татьяна мерно покачивалась в седле. Вдоль изъеденной выбоинами дороги тянулись невообразимо унылые бетонные заборы. Справа, за забором чернел сгоревший искорёженный ангар. Судя по запаху, пожар был не так уж и давно. Татьяна принюхалась. И кажется там кто-то так и остался лежать. Блин, на сегодня хватит. Впереди ехал Костя. За седлом был приторочен молчаливый груз. Да что же такое. Слева крутил педали Дэн. Таня, принялась его рассматривать. Так у него не человеческие ступни, а звериные лапы, как же он тогда с педалей не соскальзывает? В темноте мелькнули белые крючки выпущенных на всю длину когтей — они цеплялись за кромку педали. Спросить что ли, почему он обычные человеческие ступни не использует, как большинство вереков? Но что значит большинство? Она почти всё время проводила в Зеленодаре, а там “волчьи морды” не приветствовались, как, впрочем, и в других городах. Может в Радоживе теперь большинство так ходит? Название операторов они сменили на полевиков, может и это поменялось. Нет особого смысла спрашивать, они едут в городской радожив, так что скоро узнают сами. Вообще странная была идея: взять и посреди города устроить радожив. В самом начале, радожив создавался как альтернатива городу — человеческое поселение, целиком выращенное на технологиях Академии. Правда, быстро выяснилось, что люди не особо горят туда переезжать. В итоге, радожив стал домом для операторов в двуногом облике, ну и немногих людей. Кто бы мог подумать, что он окажется посреди города?
— Дэн, скажи, как вы додумались посреди города радожив устроить?
— Почти сразу после уничтожения фесмаба мы обсуждали, как реагировать на зарождающийся кризис. Большинство выступило за прежнюю политику невмешательства, мол, дела людей нас не касаются. Однако, недели две назад, выложили запись сделанную эмкой где-то в юго восточной Азии.