— Нельзя. Справимся без ваших советов. Он у нас тут давно, — начальник кивнул через плечо на видневшуюся поодаль электроподстанцию с бетонным забором, вокруг которой торчали высохшие деревья.
Константин покачал головой и отправился поглазеть на подстанцию. За сотню метров до неё стояла табличка с нарисованным кисточкой черепом. За табличкой лежала пожухлая трава, валялась скорченная в агонии коричневая листва с окружающих деревьев. Возле покосившейся наружу плиты забора валялась гора сухих веток с обрывкам белых, словно саван, костюмов химзащиты и синей пластиковой бочкой.
— Потравили, — задумчиво сказала Татьяна. — Причём давно. Но он всё равно распространился по округе. Помнится, какие-то умники, изучавшие урас, твердили, шо он распространяться не умеет, и его всегда заносят вручную. Как думаешь, брехали?
— Может тогда не умел, а может искали привычное объяснение. Обычное дело. Многие до сих пор твердят, что эмка самостоятельно размножатся не может. Мол, нужно сознательное воздействие человека разумного и никак иначе. Что у нас сейчас есть пример в виде эпидемии онелоиза, их не смущает. Никто ведь не нашел тот модуль эмки, что отвечал за распространение. Пока его нет, они всё считают фантазиями.
— Ну, пробы я уже взяла. Осталось найти время.
— Что-то мне подсказывает, что времени у нас вагон, или даже поезд, — невесело заметил Константин.
Пока Татьяна изучала пробы ураса, к станции подъехали два небольших чёрных автобуса. Из них вышел боец в фарадейке и принялся неразборчиво кричать в мегафон.
Константин присмотрелся к машинам. На борту логотип РБМ: глаз с вертикальным зрачком в пламени. Что им тут понадобилось? Неужели это за ним с Таней? Нет, бред, кому они нужны. Скорее всего, это поезд вызволять.
Через некоторое время, один боец гремел бензиновым агрегатом, срезал стебли росшие из земли. Другой орудовал длинным тарахтевшим сучкорезом, пытаясь оделить стебли идущие к проводам. От этого стебли раскачивались и всё чаще касались провода, каждый раз сгорая в яркой вспышке. Чуть поодаль работали еще люди, из-за поезда виднелась пара других сучкорезов.
Возле автобуса под лучи солнца вынесли раскладной стол, сбоку установили рамку эмка-детектора. За столом уселись двое. Щуплый полицейский в фуражке лениво подпёр голову. Рядом выпрямился, как на смотре, высокий крепко сбитый мужчина с короткими светлыми волосами и залысиной.
Позади них поджаривались на солнце трое бойцов в фарадейках с сайгами. Константин даже пожалел несчастных. Зато в тени автобуса на раскладном стуле, закинув ногу на ногу и лениво помахивая хвостом, отдыхал онель. Вся его одежда состояла только из шорт. Это явно водитель, у них, видать, стандарт одежды такой, — мысленно ухмыльнулся Константин.
К столу начали подходить люди, сдавать документы. Полицейский иногда кивал, но чаще никак не реагировал. Его сосед, наоборот, внимательно рассматривал подошедших, фотографировал паспорт и жестом предлагал пройти через рамку. После проверки люди возвращались под навес станции, где теперь тоже стояли бойцы РБМ в фарадейках.
Константину это всё не нравилось. Их могут задержать просто за то, что нет красного листка в паспорте, который уже месяц, как нужно иметь оператору. Потом выяснят, что они из фесмаба — удостоверение сотрудника, с которым теперь опасно, заменяло этот листок. Если на них повесят применение эмки в публичном месте, а при штурме этого было в достатке, то им грозит стерилизация симбиота, а вереки после неё уже не живут.
Обмануть детектор особой проблемы не представляло, и многие это знали, значит должно быть что-то ещё кроме детектора. Например, оператор среди РБМ-овцев. По слухам, с недавних пор у них появились такие сотрудники, хоть это и скрывалось. Ещё бы, “Россия без магии” среди которой маги. При том, что фесмаб, именно за это и критиковали, мол, как маги могут против своих бороться? И никого не смущало, что люди, значит, могут друг против друга сражаться, а они же, но симбиотом, уже не могут.
Константин подошёл к столу.
— Добрый день. Егор Никитин, Лейтенант Тюменского ГУ РБМ. — начал РБМ-овец, сидевший за столом. — Покажите ваши документы,
Серов отдал паспорт, разглядывая мясистый нос на совершенно непроницаемом лице Никитина.
— Проходите.
Серов расслабленно ступает в рамку детектора, в нос ударяет омерзительно тошнотворный запах. Рвотный позыв — к горлу больно подкатывает содержимое желудка. Усилием воли Серов сдерживается и тяжело дыша выходит из рамки. На тыльном краю рамки закреплена пара лоскутов марли. Чёрт, кто-то сообразил выявлять вереков по обонянию!
Никитин краем глаза смотрел на него.
— Что-то не так? — невозмутимо спросил он.
4. Бег
— Да тут на рамке тряпки налеплены, от них мерзко воняет, — Константин поморщился. — Пока ещё не сильно, но у меня эта, как её… гиперосмия, знаете? Это когда запахи очень хорошо чувствуются.
— Что-то такое слышал. Вы свободны.
— Так может тряпочку пора сменить? Она кажется испортилась.
— Вы свободны, — с тщательно отмеренной толикой раздражения повторил Никитин.
Константин решил, что достаточно изображал дурачка и неспешным шагом удалился. Он отыскал Таню, она сидела облокотившись на бетонную чашу клумбы и, нахмурив брови, о чём-то думала. Взял её за руку, чтобы не излучать радиоволны наружу.
“Я нашла модуль!” — заявила Таня.
“Какой модуль?” — удивился Серов.
“Ну блин, который отвечает за саморепликацию эмки. Кто-то просто взял кусок, которым мы можем создавать симбиота другим людям и вкорячил его в урас. Понимаешь?” — Татьяна с надеждой посмотрела в глаза.