— Допустим, что все люди перестали быть эгоистами. Они превратились в социально ответственных граждан, как вы это понимаете. Расскажите мне, офицер: какой тогда станет Европа к 2100-му году?
— В каком смысле? — удивленно переспросил майор-комиссар.
— В обычном смысле. Как вы рассказали бы о какой-то стране, которую посетили. Вы оказались в Европе 2100-го, какой вы хотите ее видеть. Что там есть и чего там нет? Какими делами заняты люди? Как выглядят поселения и окружающая природа. Как выглядят дети и взрослые, производство и потребление, труд и отдых, семья и школа. Какие желания и какие надежды питают людей. Какие ограничения и какие риски им диктует среда обитания? Сколько у них любви и дружбы, сколько вражды и насилия? Покажите мне Европу своей мечты в 2100-м году.
— Знаете, мисс Улссон, я не мечтатель, у меня есть более важные дела.
— Какие более важные дела и ради чего?
— Ради безопасности. Я комиссар RCR, спецслужбы по борьбе против терроризма.
— Неужели? Как так вы боретесь против терроризма, сидя в компании с безоружной женщиной, и наблюдая за детьми? Единственный парень, который тут вооружен и технически способен на что-то террористическое, ушел курить за ворота.
— Вы станете учить меня делать мою работу? — сердито спросил Поль.
— Нет, я не стану. Это априори бесполезно. Нельзя научить ничему полезному такого человека, у которого нет мечты, — с этими словами она продолжила пить чай, теперь показав своей мимикой, что никаких содержательных ответов от нее не дождешься.
11. Признание обязательств по Иову и по Арго
Вечер-ночь с 14 на 15 мая и далее. Середина и юг Адриатического моря
Биологически человеку свойственно ложиться спать сразу после заката. В городских условиях это не очень удобно, зато на природе получается запросто. Особенно, если в прошедшие сутки человек не выспался. Вот почему Жаки Рюэ, стажер-эксперт RCR, с удовольствием использовала предоставленное ей, как гостю, право улечься первой. На маленькой арго-лодке «Katatsumuritako» обычная вечерняя гигиена была нетривиальной процедурой, но Жаки справилась, и затем заняла левый боковой сектор лежбища. Чуть позже она, уже в полусне, слышала, как моются и укладываются Аслауг и Юлиан. Еще немного позже она ответила тактичным отказом на вопрос о групповом сексе. Экипаж отнесся к этому спокойно — и в следующий час Жаки засыпала под характерные звуки, сопровождающие занятия любовью. Парочка без комплексов. Ничего особенного — для девушки, иногда зависающей на тусовках нео-эмо, и в какой-то мере аутентичной этой субкультуре. Кто-то хочет любви, кто-то хочет сна, и пусть у каждого будет желаемое.
Правда, ей приснилось что-то несуразное. Будто бы она послана на машине времени в Силурийский период со спецзаданием посчитать щупальца пурпурного улитко-спрута катацуморидако. Вроде, ничего особенного (как казалось во сне), но на месте возникла проблема: рожки улитки и щупальца спрута оказались неразличимы. Можно было бы посчитать все, и просто вычесть количество рожек. Жаки (во сне) точно знала, что количество рожек улитки — константа, но не помнила, сколько их: четыре или шесть.
Так и не решив эту проблему, она проснулась от запаха только что сваренного кофе, и полминуты не могла сообразить, где она, кто этот дядька в шортах-бермудах, который возится с медным котелком на электроплитке, и почему кровать покачивается. Дядька (конечно, это был Юлиан) повернулся в ее сторону и сообщил:
— Hi, Жаки. Мы вошли в пролив Отранто, поэтому робоцман разбудил меня, — поясняя сообщение о побудке, он коснулся электронной клипсы у себя на ухе.
— Я проснулась за компанию, — послышался голос Аслауг с площадки-мостика.
— Понятно… — пробормотала франко-мулатка, потягиваясь, — …А кофе всем дают?
— Да, и сэндвичи с апельсиновым джемом тоже.
— Вообще круто! — обрадовалась она, — А я как-то смогу протиснуться в сортир?
— Сможешь через минуту, — сказал Юлиан, и действительно, за минуту доварил кофе.
Завораживающее занятие: ночью под яркими субтропическими звездами пить кофе на открытом мостике миниатюрной мотояхты, и наблюдать, как мимо проползают всякие разноцветные огоньки. Это была подсветка встречных кораблей, которые двигались из Средиземного (точнее из Ионического) моря в Адриатическое.
— Похоже, — предположила Аслауг, — ты начинаешь ощущать прелесть аргонавтинга.
— Да, круто, — отозвалась Жаки, — но уйти в море насовсем, это не по мне. Мне кажется, никому из нормальных людей не хочется вот так бросить всех родных и друзей.
— Смотря кого считать нормальными, — сказал Юлиан.
— Это абстрактная философия! — сердито припечатала франко-мулатка, — А на практике получается просто: сейчас вы нормальные, у вас работа, друзья, отношения. У вас есть перспектива. Может, вы съедетесь, чтобы жить вместе. Может нет. Или то так, то этак. Главное: вы сами для себя по отдельности и вместе решаете по-человечески, чего вам хочется. Теперь представьте, если бы кто-то из вас принял ксианзан? Что тогда?
— А что, если бы мы оба приняли? — иронично спросила Аслауг.
— Вы оба? Но зачем?
— Хотя бы для биологической адаптации.
— Э-э… Я понимаю, у Юлиана эти тест-драйвы на лодках. Но тебе зачем?
— Высокогорные тропические обсерватории, — сообщила голландка, — там солнце может спалить кожу северянина всего за четверть часа. Ксианзан устраняет эту проблему.