Странно, никаких чувств не было. И мыслей тоже. Фин просто смотрел куда-то мимо Виолетты, постепенно принимая то, что она ему сказала. В груди вдруг стало обжигающе холодно, будто к солнечному сплетению приложили большой кусок льда из морозильника. Хватило всего пары минут, чтобы вся его ненависть и обида на семью покрылась ледяной коркой, а представление о жизни, целях и планах — рухнуло под ноги разбросав осколки. Фин будто наяву слышал этот звон, эхом отдающийся в ушах. Краем глаза заметив передвижение, парень сморгнул, сфокусировав взгляд на Виолетте. Она приблизилась и молчаливо сжала его плечо, будто давая понять, что поможет, сделает все возможное, поддержит любое решение.
Этот дружеский жест словно швырнул его в кипящий омут — груз недавних слов, взявшись буквально из ниоткуда, свалился на голову, заставляя покачнуться и сильнее вжаться в книжную полку. Стало так тяжело держаться спокойным, не показывая слабость и боль в груди.
— Уйди пожалуйста, — проговорил Фин странным, сдавленным голосом.
— Ты не пойдешь на верх? Останешься здесь?.. — Вита не спрашивала, она утверждала.
Он не ответил.
— Прости… — девушка прикусила губу, пытаясь поймать взгляд страшно посветлевших глаз. Фиолетовый цвет практически выцвел, напоминая выгоревшую на солнце сирень, — зря я так сразу…
— Уйди, Вита, — еще тише проговорил он. Девушка вздрогнула, будто слова не прошептали, а выкрикнули ей в лицо.
Послушно кивнув, она вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
Фин сполз на пол, больно тесанув кожу спины о деревянные стеллажи книг. Как же нелепа ситуация! Как много у него было вопросов, и еще больше предполагаемых ответов на них, а оказалось все совсем просто. Он просто умер. Его нет. Зато есть могила — с памятником или без, с инициалами или безымянная, пустая плита или с выгравированным посланием в небо, которые пишут скорбящие в надежде быть услышанными их любимыми покойниками.
Парень сжал ладонями лицо, обнаруживая на щеках мокрые следы. Как странно. Отняв руки, всмотрелся в прозрачные капельки воды — немые свидетели его слабости.
Он чувствовал себя опустошенным и бессильным. Как быть теперь? Побывать на своей могиле и снова начать жить с чистого листа? Но разве мог он оставить в прошлом ту жизнь, которую уже пережил? А ведь она была насквозь пропитана навязчивой идеей мести матери и отцу, оказавшимися перед ним невиновными. Он так надеялся найти их, чтобы высказать слова, что копилось в сердце долгие годы. Теперь же все резко изменилось. Искать было некого. Главным злодеем в сюжете его судьбы оказался тот, о ком даже не задумывался.
Резко вскочив, Фин со всей силы ударил кулаком в стену и закричал.
Просто чтобы заглушить поток вопросов и мыслей.
Просто чтобы услышать себя и убедить — он жив, и находится сейчас в заставленной разномастной мебелью комнате, а не в маленькой могиле на каком-нибудь старом кладбище.
За спиной раздался скрип и тихий стук закрывшейся двери. Он бросил взгляд через плечо, уже зная, кого увидит. Сжавшаяся под его взглядом фигурка девушки, смотрящей на него широко распахнутыми испуганными глазами.
— Не ушла, — прокомментировал ее присутствие он, не отводя взгляд. Наверняка она стояла по ту сторону двери вот так же, как сейчас, прижавшись спиной к доскам и не давая себе уйти все это время, пока он отдавался слабости, которую не мог позволить в присутствии кого-либо.
Вита не проронила ни звука. Просто стояла и не смела оборвать молчаливый разговор их взглядов.
Теперь он знал, что значит чувствовать себя обманутым. Только, кто допустил к нему эту ложь? Он сам. Выстроил в мыслях проклятый замок из неправды и ежедневно укреплял его чувствами, которые также оказались притянутыми за шиворот. Вся его жизнь оказалась ничем. Пустотой, основанной на собственноручно выстроенном обмане.
Он наконец отвернулся, отлипая от опоры. Расстегнул пуговицы и дернул ворот рубашки. Стало немного легче. Физически, но не душевно.
Вита, тихонько подойдя, остановилась напротив.
— Ты сорвал застежки, — ее пальцы коснулись торчащих из ткани нитей, но затем переместились на шею. — И весь горишь. Не бери все близко к сердцу.
Это было странно, чувствовать прохладные пальцы Виолетты на своей коже. Но ее слова толкнули в грудь.
Она переместила руки чуть выше и сжала его лицо в ладонях. Карие глаза смотрели на него серьезно и уверенно, излучая сияние, которое можно только почувствовать, но никак не увидеть. Невыносимый жар отступил, стало легче дышать. Фин не знал, что за магия окружает Виолетту, но она удивительно на него действует. Последние кирпичики его годами возведенных стен разрушились, осыпаясь сквозь ее пальцы невидимым песком.
— Что мне делать, Вита? Я так привык их ненавидеть… так долго верил в то, что оказалось ложью. Кому мне теперь мстить? У меня нет смысла здесь оставаться.
— Как? — она удивленно вздернула брови и отняла ладони. — Как это нет смысла оставаться? А родители, которых убили восемнадцать лет назад. А твой истинный враг? Ты знаешь его мысли…
— Я не знаю его мыслей, — перебил он и отвернулся, вперив невидящий взгляд в безликие корешки книг. — Их знаешь ты, и отнюдь не все. Да и читать их будет трудновато.
— Финеас? — его полное имя непривычно резануло слух. Фин обернулся, вновь глядя на собеседницу. — Я с тобой. Я всегда с тобой, что бы не произошло и как бы трудно не далась помощь тебе.
— Что мне делать? — повторил он. В его мыслях сейчас была тягучая пустота, не позволяющая зародиться ни одной идее. Из-под ног выбили опору и не было ничего, за что он мог бы ухватиться.
Виолетта закусила губу. Было видно — что-то выбило ее из колеи.
— Нужно рассказать все кому-нибудь из деканов. Кто не станет бежать к ректору, а сможет дать совет. Это не обсуждается, я сама займусь. А ты… Ничего тебе делать не надо. Просто живи и плыви по течению.