— Полли…
— Я хочу прогуляться. Увццимся вечером.
Поднялась и прошла мимо Пьера. Да, следовало сказать ему, как я благодарна за помощь.
Как ценю то, что он сделал для нас. Но — потом, вечером, когда все будет кончено. А сейчас я шла по улицам столицы. Слезы иссякли. Сил на горе больше не было. Внутри меня образовалась трещинка, когда арестовали Анри. Она увеличилась после ночи, проведенной с Вайхесом, а сейчас еще больше разрослась в разные стороны. Я никак не могла это остановить.
Глава 15
Я не помнила, как ноги принесли меня к башне пустоты. В отличие от магистрата света и тьмы, вокруг не стояли стражники, а в ворота мог войти любой, только не входил. Все знали, что тени не любят чужих, и однажды вошедший может уже никогда не вернуться. Но мне было все равно, вернусь я или нет. Какое-то время стояла, сквозь решетку разглядывая серые, потрескавшиеся кирпичи, из которых была сложена башня. Её, как и башню света, венчал колокол, который прозвали туманным. Вместе с солнечным и звездным, он оповещал жителей о самых важных событиях в жизни страны. Думалось, вернулся ли уже человек в сером балахоне в свои покои. Наверняка, да. Вряд ли врата пустоты можно открыть без подготовки. А затем я толкнула створку ворот и вошла внутрь. На мгновение стало холодно, но ощущение быстро прошло.
Воздух вокруг вился сизоватой дымкой, и на коже словно оставались маленькие капельки. Странное и жуткое место. Казалось, стоит отвернуться, и из пустоты шагнет кто-то и утащит за собой. Но я пришла не бояться. Я не могла помешать исполнению приговора Анри, но могла быть с ним в эту минуту. И, наверное, мне самой это было куда нужнее, чем ему.
— Кого-то ищете?
Я вздрогнула и обернулась. Никого! Откуда тогда голос?
— Мне… нужно поговорить с магистром Эйлеаном, — ответила я.
— Магистр не принимает, — ответил тот же голос.
— Передайте, чего его хочет видеть невеста Анри Вейрана.
Повисла тишина. Я поежилась — холод посреди лета стремительно усиливался.
— Вас встретят у входа, — наконец, донесся ответ. Я пошла к входу в башню. Стоило достигнуть двери, как она отворилась, и я шагнула в серое, мрачное помещение, сам воздух в котором казался спертым и едким. Если здесь так жутко, как же тогда там, в пустоте? Не думать! Не сейчас, иначе сойду с ума.
У входа меня действительно ждали — странное существо в таком же сером балахоне, как и у магистра.
Почему странное? Потому что там, где заканчивался балахон, не было ног. Мой провожатый будто висел над землей, и лица его под капюшоном я не видела. Наверное, стоило возблагодарить за это судьбу. Меня провели по длинным коридорам к лестнице, а затем начался долгий подъем, виток за витком. На пятом я сбилась со счета, затем — и с дыхания, когда мы, наконец, очутились перед дверью. Существо коротко постучало.
— Входите.
Знакомый то ли голос, то ли шелест. Я, внутренне замирая от страха, перешагнула порог.
После знакомства с тенями готова была увидеть, кого угодно — даже призрака, но передо мной был человек. Балахон не скрывал артистичных, чуть худощавых кистей рук. А на ногах магистра были самые обычные ботинки.
— Чем обязан, мадемуазель Лерьер? — без эмоций спросил магистр, и снова стало не по себе.
— Мне нужно с вами поговорить, — напомнила себе, зачем вообще сюда пришла. — Об Анри.
— Увы, о вашем женихе разговаривать бесполезно. — Магистр неопределенно пожал плечами. — Приговор вынесен и будет исполнен. Теперь отменить его не сумею даже я.
— Но вы пытались. Значит, знаете, что Анри невиновен, — настаивала я.
— Я могу только предполагать это, мадемуазель Лерьер. — И мне показалось, что в голосе магистра прозвучала усмешка.
— Если бы вы только предполагали, то не стали бы отодвигать слушание, — настаивала я.
— Я должен был убедиться.
— Убедились?
— Как видите, нет. Поэтому вы зря пришли, я не смогу пощадить вашего возлюбленного.
— Я пришла не за этим, — опустила голову. — Позвольте мне присутствовать при исполнении приговора. Я хочу быть рядом с Анри, раз уж это все, что могу для него сделать.
— Вы — храбрая девушка. — Кажется, мне удалось убедить бесстрастного магистра. — Не каждая согласится видеть, как её любимый человек отправляется на встречу с пустотой.