— Присаживайтесь, Полина. — Герцог указал на диван. — Поужинаете со мной?
— Не особо хочется. — Я на мгновение закрыла глаза, жутко устала.
— Тогда я прикажу приготовить вам комнату.
Он ушел, и сразу стало так тихо. Я разглядывала обстановку гостиной: мягкий диванчик, два кресла у камина, портрет на стене. Его избранница была красивой. Уверена, что это именно она. Светловолосая, ясноглазая. В нежном бледно-розовом платье. Как давно она умерла? Год? Меньше? Потому что её присутствие все еще есть.
Дареаль вернулся с подносом в руках. На нем стоял чайник и две чашки, от которых шел пар.
— Держите. — Он опустил поднос передо мной. — Комната будет готова через полчаса. Я не ждал гостей.
Дареаль казался настолько простым и домашним, что стало не по себе. И где же господин главный дознаватель? Обычный мужчина с чашкой чая в руках, чуть усталый — и все.
— Что? — спросил он, заметив мой пристальный взгляд.
— Я вас не понимаю, — ответила искренне.
— В последнее время я сам себя не понимаю, Полина. Неудивительно.
— Эта женщина… — Я обернулась к портрету. — Она была вашей женой?
— Нет. Моя должность слишком опасна, чтобы называть кого-то супругой. Увы, Диану это не уберегло.
— У вас есть дети?
Да, мы говорили не о деле, но в этом была своя суть. Мне надо было узнать Дареаля лучше, чтобы довериться или не довериться ему.
— Есть, — кивнул он. — Сын.
— Он живет не в столице?
— Нет.
Мы замолчали. Я пила чай маленькими глотками, а мыслями была далеко. Пустота была внутри меня. Безмолвная, беспощадная. Не только Анри сейчас сражался с ней, но и я.
— И все-таки, зачем я вам, Этьен? — рискнула назвать Дареаля по имени.
Он помолчал мгновение, затем сказал, глядя куда-то в сторону:
— Ведите ли, Полина, я всегда хотел выступать на стороне закона. Учился, рвался вперед, старался достичь истины. И у меня получалось. Чаще всего, но иногда приходилось отступать.
Впрочем, и в отступлении была своя польза, оно делало меня сильнее. А когда умерла Диана, я вдруг понял, что мне плевать на правосудие. Суд не смог приговорить её убийцу.
— Но он ведь заплатил за содеянное? — спросила я.
— Конечно. Я убил его, если вы об этом. Выследил и убил. На этом все закончилось. Я понял, что правосудия нет. Мне стало безразлично, кто окажется на скамье подсудимых.
Каждому есть, за что расплачиваться. Былого меня нет. Но я говорил с вашим женихом, Полли. И тот маг на последнем заседании суда… Он не давал мне покоя. Конечно, приговор был вынесен еще до суда. Это не редкость. Однако Анри Вейран казался мне искренним. Вне всякого сомнения, он знал больше, чем говорил. Уверен, даже вы не знаете о нем всей правды. Только был ли он убийцей? Судя по всему, нет. Пустота — это страшное испытание, Полли. Один мой знакомый хотел получить силу и отправился в пустоту. Он вернулся сумасшедшим. Все твердил о прекрасной деве, которая украла его сердце. А потом умер со счастливой улыбкой на губах. Отправился к ней.
— И вы решили все-таки восстановить справедливость? — спросила я, стараясь не содрогаться от ужаса.
— Да. Для себя, не для вас. Но вы можете быть мне полезны, как и говорил. А я — вам.
Пейте чай, остынет.
Мы долго седели в полной тишине — пока не появился слуга и не доложил, что комната готова. Тогда Дареаль поднялся на ноги.
— Продолжим нашу беседу завтра, Полина, — сказал он. — И займемся, наконец, расследованием, если вы не против.