— и замер с таким выражением на лице, будто перед ним была змея, а не человек.
— Вы? — спросил холодно. — Чем обязаны?
— Успокойся, Виктор, — Анжела поднялась ему на встречу и взяла мужа за руки. — Полли пришла сказать, что мадам Лерьер отменила помолвку без её ведома. Она, как и мы, хочет найти того, кто обвинил Анри в таком ужасном преступлении.
Похоже, Виктор не поверил, но внимание на меня обращать перестал.
— Я говорил с Карьеном. — отрывисто сказал он. — Тем служащим из отдела дознания, помнишь?
Иногда такие бумажные крысы знают больше, чем иные высокопоставленные личности.
— И что? — В глазах Анжелы читалась надежда.
— Ничего хорошего. Такое чувство, что отдел дознания прекрасно знает, что Анри невиновен, но им нужно назначить кого-то виноватым, а он подходит лучше других.
— Но почему никто ничего не делает? — воскликнула Анжела в отчаянии.
— Потому, что положение в столице шаткое. Магистр мертв. Надо дать людям виновного в его смерти, а не расписываться в своей беспомощности. Я не знаю, что с этим делать, Анжела. Карьен настоятельно советовал уехать.
— И отречься от сына? Ни за что!
— Я тоже так ответил, — вздохнул Виктор. — Но хотел бы, чтобы вы с Филиппом действительно на время…
— Нет!
Виктор не стал спорить — было совершенно ясно, что графиня не отступит. Я тоже в этом ничуть не сомневалась.
— Что ж, пусть так, пусть так, — повторил он.
Вдруг за окнами раздался шум.
— Что это? — обернулась Анжела.
Я первой подбежала к окну и увидела огни. Множество огней, которые стекались к особняку с окрестных улиц.
— Родители убийцы! — слышались разрозненные крики. — Горите в вечном пламени!
— Палачи! Не простим!
— Что они делают? — прошептала я. — Это ведь безумие.
— Покайтесь! — кричал кто-то. — Признайте, что ваш сын — чудовище.
— Отвечать должны все.
— Тебе надо уходить. — Вся растерянность Анжелы мигом исчезла, и она схватила меня за руку. — Прислуга выведет тебя через тот же ход, через который ты вошла.
— Энжи, тебе стоит уйти с Полиной, — хмурился Виктор, словно решая что-то.
— Без тебя? — Передо мной снова была не сломленная горем женщина, а гордая графиня. — Ни за что!
Я давала тебе брачные обеты — и не нарушу их.
— Тогда поспешим. Полли не должны застать здесь. Это наша битва.
Первые камни полетели в окна, но охранные заклинания отбили их, и мы услышали только глухой стук.
— Полли, — Анжела сжала мои руки, — я верю, ты любишь нашего сына. Послушай, если вдруг ты увидишь его раньше нас, скажи, что мы очень сильно его любим, гордимся им и ни за что не поверим в его вину!