— Видим, что не потерял. — вежливо улыбнулся средний сын графа Далтона, Турион, а в глазах так и читалось «к сожалению».
Рысь просто уселся в дальний угол, откуда и наблюдал за принцем, вежливо не пропускал тосты и пил наравне со всеми, даже держал на коленях двух девушек из горожанок пораскованней. Только ему все равно хотелось в уютную студенческую комнатушку. Студенты гуляли, пили, веселились, подшучивали друг над другом, но под янтарным взглядом Рыси многие чувствовали себя неуютно, хоть и старались не показывать этого.
— Яур! — крикнул Эгирон, вырвавшись из толпы сокашников — Ты где?
Осоловевший от вина взгляд синих глаз остановился на сидящем в уголке Яуре, оценивающе прошелся по пригорюнившимся девочкам, которым тот не уделял особого внимания:
— О! Какие красотки! — нетрезвой походкой принц доковылял до них, плюхнулся на соседний стул — Смотри, я все Луиске расскажу!
— Только попробуй. Впрочем, она все равно меня простит. — отшутился Яур.
— А почему ты тут сидишь с такой пасмурной мордой? — запинаясь в словах, вопросил Эгирон и крикнул — Яур идет танцевать!
Музыканты, которых принц с пятнадцати лет нанимал на каждый свой день рождения, сбились с ритма. Они-то прекрасно помнили лучшего друга студенческого заводилы благородной академии. В позапрошлом году в их труппу затесался какой-то наемник, который попытался выстрелить в Эгирона из арбалета на его же празднике. А вот нечего королевскому отпрыску по тавернам шляться. В результате от Яура уползала вся труппа, а виноватых и правых искали уже потом.
— Яур будет танцевать только со своей Луиской. — не менее громко объявил Рысь.
— Ага, а обжиматься с другими девками! — хмыкнул принц.
— Я еще не женился, имею право.
— Зануда!
— Разгильдяй.
Они уставились друг другу в глаза, словно проверяя, кто первый сдастся, и синхронно улыбнулись. В академию вернулись под утро. Яур дотащил на себе счастливого и почти бессознательного Эгирона до его кровати, где и оставил до обеда. Преподавателям соврет что-нибудь, не в первый раз.
***
Атилоя любовалась своим отражением. Природа щедро одарила ее и статностью, и изяществом, и аппетитными формами. К тому же не забыла наделить еще и пышной копной вьющихся золотых волос, огромными голубыми, как небо, глазами и кукольным личиком с нежно-розовой гладкой кожей, чуть вздернутым вверх аккуратным носиком и пухлыми розовыми губами. В Иорне не было равных ей по красоте девушек.
Мужчины убивались из-за нее на дуэлях, провожали голодными и восхищенными глазами, бросали своих жен за одну ее благосклонную улыбку. И ей это нравилось. Атилоя жизни не мыслила без всего этого, искренне полагая, что рождена быть королевой. Осталось только найти короля, ну или наследного принца. Беда была только в том, что у принцессы Иорна было две старших сестры: скромная и серая как мышь Сиривена и откровенно некрасивая толстуха Бефира. Как же обставить старших принцесс и замахнуться на наследника соседнего государства, хотя бы некрасивого Деора, принца Даолии? Все же лучше, чем выйти замуж за какого-нибудь старого вдового отцовского советника, чьи сыновья годятся по возрасту ей в отцы.
И судьба, словно услышав ее мысли, дала ей шанс. Только девушка об этом еще не догадывалась. Просто постучавшая в двери служанка, поклонилась и сообщила, что Его Величество хочет ее видеть.
Атилоя так боялась, что отец выдаст ее замуж за какого-нибудь своего старого товарища, что всячески старалась скрывать свою красоту от отцовского взора, видимо, искренне считая его совсем слепым. Поспешно натянув самое скромное, невзрачное и наглухо закрытое платье, она собрала роскошные золотые локоны в пучок, прикрыла волосы сеточкой с вуалью, скрывающей еще и лицо, и опрометью помчалась в отцовский кабинет. Остановилась у самых дверей, отдышалась и, робко постучавшись, заглянула внутрь.
— Атилоя? Войди. — властно приказал государь.
Оказалось, перед очами царственного отца предстала не только она, но и ее старшие сестры. Сердце иорнской красавицы трусливо ухнуло в пятки. Отец никогда не интересовался дочерями, и раз теперь все трое они стоят в его кабинете, значит, он решил выдать их замуж.
— Я не буду говорить долго, вы и так знаете, что Иорн пережил и голод, и мор. Наследник престола еще мал, казна все еще в плачевном положении. Единственный выход для нашего государства — заключить союз с более сильными соседями. Наследник Елора вступил в брачный возраст и ему по возрасту подходите вы все. Но претендовать на него будет только одна.
Принцессы даже не дышали, ожидая вердикта отца.
— Сиривена. — отец обошел по кругу старшую дочь — Лицом ты ничего, но слишком уж худа. Стащить юбку — и от мужика не отличишь. Бефира. Хороша девка, только вот не всем такие нравятся. Похудей до приглашения в Елор, тогда я подумаю. Атилоя. Да сними ты с морды эту тряпку! Думаешь, я не знаю, как ты мужиками вертишь?!
Атилоя дрожащими руками отстегнула вуаль, сняла сеточку для волос.
— И косы распусти, в Елоре другая мода.
Блестящие тугие локоны заструились золотом по покатым плечам. Личико, как у фарфоровой куколки, глазищи огромные, испуганные, небесно-голубые.
Отец смотрел на нее долго, вглядывался, изучал, наконец, сказал:
— Да, ты хороша. И у тебя есть все шансы выскочить за Эгирона. Жаль только, что стерва. Смотри у меня, покажешь характер свой принцу — голышом на улицу выгоню. А теперь пошли вон отсюда, вертихвостки. Одна — худеть. Вторая — тренироваться в доброте и смирении. Быстрее б вас всех сплавить, дармоедки бестолковые.
Из кабинета девицы вылетели, как ошпаренные, посмотрели друг на друга, дружно фыркнули и разошлись по своим покоям. Атилоя снова вернулась к зеркалу, пристально изучила собственное безупречное отражение и не нашла ни одного изъяна. Кто бы сомневался в том, что она краше сестер!