Кроссовки вместо каблуков. При том не мои — Анины. Это она всегда ковырялась на каблуках и задевала углы. От того постоянно носила кеды, кроссовки, балетки и прочее на плоской подошве.
Ничего. Все еще будет! Все еще есть возможность ее вернуть. Осталось только проработать план.
Аня приходила ко мне ночью. Я спала, но проснулась от ощущения, что кто-то присутствует в моей комнате. Открыв глаза, сразу же увидела ее, стоящей в углу и смотрящей на меня. Испугалась ли я? Нет. Скорее обрадовалась, потому что ждала каждый день, каждый час и минуту, когда снова придет ко мне. Аня обещала. И вот свершилось!
— Аня?
— Варя, слушай внимательно. США, Орегон, «Доброе сердце». Запомни это! Найди!
— А что там?
— США, Орегон, «Доброе сердце». Вы оба должны найти меня. По-другому нельзя — не справитесь.
И исчезла. Я же теперь весь день бормотала, как какой-то заговор: «США — Орегон — Доброе сердце». Мне кажется, эта фраза уже передалась не только мне, но и моему ребенку, что ношу под сердцем. Не удивлюсь, если это будут первые слова моей дочери.
Одевшись, я направляюсь к Марго, прихватив с собой подарок. Как-никак, сегодня католическое Рождество. Марго хоть и неверующая, но подарки любит. Выйдя через портал квартиры в офисное здание «Теней», иду к главной двери, где находится кабинет моей Темной. Но не дойдя, тут же мерзко звенит мобильник. Я с удивлением начинаю копаться в своей сумочке, так как после того, как осталась одна, звонки стали очень редки. Телефон настойчиво верещит свой однообразный мотив, раздражая каждый нерв.
Да, где же он, черт возьми!
Наконец, достав, вижу на дисплее «Ксения» и замираю. Мама? Словно почувствовав мой шок, телефон прекращает звонить и снова наваливается звенящая тишина офисного здания, иногда нарушаемая стуками закрывающихся дверей-порталов и чьими-то быстро проходящими шагами.
«У вас 1 пропущенный».
Дисплей навязчиво горит, показывая упущенный момент. С чего вдруг мне стала Ксения звонить? Я помнится, когда-то оставляла ей в шутку свой номер, но всегда знала, что звонка от нее не последует. А тут…
Я неуверенно нажимаю на «перезвонить» и слышу, как пошло соединение.
Гудок. Еще гудок… Может, зря? Снова гудок. Скорее всего, она ошиблась…
— Алло? Варвара? — Голос мамы режет слух. Вспоминается ее жестокое: «Не надо было вас рожать… Всегда считала ошибкой». Сглатываю подступившие слезы.
— Да. Ты только что звонила.
На том конце слышится нерешительное молчание. Я понимаю, что ей трудно говорить, как и мне, — неловко.
— Я звонила узнать, что у вас происходит.
Я ухмыляюсь. Ну да! Столько лет ей была совершенно наплевать, а тут сподобилась. Или ее материнский инстинкт еще не умер в зачатке?
— Всё у нас в порядке. А что?
— Правда? Странно…
Я, кажется, поставила ее в тупик этим ответом. И меня это настораживает. Я тут же убираю сарказм из своего голоса и требую ответа:
— Что случилось? Что произошло?
— Ко мне только что приходили две девушки. Они сказали, что они из… не могу вспомнить…из больницы какой-то… Они слезно умаляли меня сдать кровь.
— Зачем?
— Сказали, что Анна при смерти. А ты беременная и тебе запрещено.
Меня словно пыльным мешком по голове треснули: стою и ничего не могу понять. Пока хаос мыслей не цепляятся за слово «кровь». Стоп! Как бы мы ненавидели Ксению, но отнекиваться от родства с ней невозможно — она наша мать. Тут же вспоминается куча темных заклинаний и обрядов, в которых можно использовать кровь Ксении против меня.
— Как они выглядели? Что еще сказали? Ты их запомнила? — Я выпаливаю один вопрос за другим. Но тут же понимаю, мне надо ехать в Рязань и самой услышать от нее, а не по трубке. — Слушай, я подъеду вечером к тебе. Ты дома будешь?
— Варвара, что случилось? Что происходит?