Они кивнули, без энтузиазма, но согласно. Отлично. Остаётся надеяться, что к моим словам они отнесутся серьёзно.
— Ну, с Богом… — прошептала я. Взбежала на гребень «чаши», на мгновение задержалась и шагнула через край, двинувшись напрямик к проходу в скалах.
И только потому, что я этого ждала, я успела его заметить — отблеск в гуще зарослей на скале, какой бывает, когда снайпер приникает к оптическому прицелу.
— Ложись!!!
Прыжок вперёд и в сторону, кувырок — и вот я под защитой разросшихся древесных ветвей и кустарника. Над ухом свистнуло, и в воздухе закружился сорванный пулей обрывок листика — как раз там, где только что находилась моя голова. Не рискуя шевельнуться, я прислушалась. Показалось — или от источника донёсся вскрик? Сейчас там всё было тихо.
— Фредерик! Альма! Как вы там?
Я обернулась. Над краем скальной чаши головы никто не поднимал, слава богу. Если они лежат на дне, снайпер их не увидит. Но и подняться они не смогут. Чёрт.
— Фредерик!
— Альма… ранена, — долетел до меня наконец сдавленный голос Фредерика.
— Сильно?!
— В руку. Жить будет… Но ей нужна помощь.
Ясен пень, что нужна. Я закусила губу, чувствуя, как во мне поднимается ярость. Не против Свеннисенов направленная — они обычные люди, что с них взять. Но против того, кто сейчас сидел в гнезде на вершине скалы, прикрытый свисающими вниз красноватыми стеблями. Это из-за него я плохо выполнила свою работу, и та, кого я подрядилась защищать, пострадала. Это из-за него мы все теперь не можем убраться отсюда, потому что стоит любому из нас показаться — и пуля нас найдёт. Что ж, он сам не оставил мне иного выхода.
— Фредерик! Ты можешь, не вставая, дотянуться до моей сумки?
— Могу.
— Тогда брось её сюда! Сможешь?
— Смогу. Что вы хотите сделать?
— Бросай, говорю тебе! Я достану эту суку!
Через пару секунд сумка вылетела из-за скального края, чуть дёрнулась, когда в неё попала ещё одна пуля, и приземлилась ниже по склону. Фредерик постарался бросить её подальше — и перестарался. Теперь, чтобы добраться до винтовки, мне придётся преодолеть почти не прикрытый растительностью участок. Проклятье. Я вскинула взгляд на скалу, пытаясь представить, как видит склон засевший там человек. Судя по всему, он жмёт на спуск на любое движение, автоматически; а значит…
Я осторожно потянулась к тонкому стволу справа от себя. Сухая ветка у самой земли сломалась на удивление легко. Я сломала её ещё раз пополам и подкинула обе половинки в воздух. И тут же рванулась вперёд, не столько сбежав, сколько съехав вниз по склону, по сухой на вид траве и довольно влажной глине. Благополучно схватилась за сумку, вместе с ней съехала ещё на пару метров вниз и, ухнув от неожиданности, свалилась в прикрытую кустами выемку на склоне, проломив ветки.
— Лилиан! — долетел до меня встревоженный крик Фредерика. — С вами всё в порядке?
— В полном! — ответила я, поглаживая локоть. Что ж, сетовать на подарочек судьбы не приходилось, скорее благодарить — в этом неожиданном укрытии снайпер меня точно не разглядит.
— Не вставайте, пока я не скажу, что можно!
В боку сумки была дыра, но повредить чему-либо внутри пуля едва ли сможет — разве что мне очень не повезёт. Тем не менее я придирчиво оглядела каждую деталь винтовки, прежде чем соединить их друг с другом. Но всё оказалось в порядке. В яме, где я сидела, было прохладно, сумрачно и сыро, ну да ничего — авось сырость здесь, в двух шагах от чистого источника, не такая ядовитая, как в других местах. В конце концов я с винтовкой наготове осторожно выползла из ямы и нашла положение, в котором могла наблюдать за кромкой скалы, оставаясь по-прежнему невидимой сверху. Положила ствол на изгиб одной из веток, затаила дыхание и прильнула к окуляру прицела.
Теперь я видела красно-коричневые стебли с маленькими вытянутыми листочками так, словно они оказались у меня прямо перед носом. Они походили на штору из длинных ниток с нанизанными на них бусинами, которые некоторые оригиналы вешают в дверях вместо нормальных портьер. Достаточно густые, чтобы скрыть большую часть находящегося за ними, но всё же не настолько, чтобы быть совсем непроницаемыми. Блеск металла сквозь стебли я уловила — но вот человек был невидим. И я затаила дыхание, мысленно умоляя стрелка шевельнуться.
Ну же! Помассируй затёкшую шею, поведи плечами, поверни хотя бы голову — и тогда я смогу тебя разглядеть. И убить.
Но противник не шевелился. Что ж, я тоже умею быть терпеливой. Первое, чему меня начали учить, когда разглядели во мне задатки снайпера — это терпению. Умению ждать хоть сутками, не обращая внимания на неудобства, холод, голод, прочие потребности организма, ждать, не теряя концентрации, чтобы не пропустить тот единственный момент, когда можно и нужно сделать один-единственный выстрел, который и решит всё.
Того, кто сидит напротив меня, этому безусловно тоже учили. Вот и посмотрим, чьи нервы окажутся крепче.
Время шло, отсчитывая секунды и минуты. Больше всего я боялась, что не выдержит кто-то из Свеннисенов. Но там тоже всё было тихо. Должно быть, столь наглядное подтверждение моей правоты убедило Фредерика, что меня надо слушаться во всём. А раненая Альма и сама едва ли захочет шевелиться без крайней необходимости.
Левую щёку время от времени гладил ветерок. Жужжали какие-то насекомые, одно, особо нахальное, попыталось сесть на меня. Пришлось его прихлопнуть, не отрывая глаза от окуляра. Солнечный свет время от времени мерк, когда по небу проплывали невидимые мне облака. Так прошло не меньше трёх часов по моему внутреннему ощущению времени. Вопросом, сколько это ещё будет продолжаться, я себе задаваться запретила. Сколько надо, столько и будет. И всё же долгое ожидание едва не притупило мою бдительность, и когда за завесой стеблей прошло какое-то движение, я едва не пропустила этот момент.
Да, вот оно! Похоже, что-то отвлекло его внимание, вынудив повернуть голову и даже чуть наклониться в сторону. И я увидела тёмный силуэт — не сказать, что очень чётко, но достаточно, чтобы знать, куда именно целить. Оставалось лишь чуть сместить прицел, выдохнуть и плавно нажать на тугой крючок.