И вдруг неудержимый поток света пролился на Мейн Стрит, облил слепящим сиянием здание музея. С коротким вскриком рухнул у фонтана-грифона фомор, пронзенный мечом. А вдоль улицы неслись сияющие всадники на сияющих конях, словно сотканные из света. И казались они намного реальнее, чем жавшиеся тенями к стенам домов люди, чем превратившиеся в бесформенные груды металла машины, чем глядящие пустыми глазницами витрин магазины. На мертвенно-бледном фоне затянутой завесой каменной пыли улицы угольями горели ярко-красные знамена всадников, светились небесной чистотой голубые плащи, весенней свежестью веяло от их изумрудно-зеленых шарфов, слепило золото шлемов, серебряные щиты мягко светились, словно луна сквозь облака, и черные волосы обрамляли лица всадников, как ночное небо обнимает светильники звезд. Всадники втекали в улицу широкой, нескончаемой рекой, в их руках сверкали молнии мечей. И лучи солнца, скользя по лезвиям, вдруг издавали тонкий, мелодичный торжествующий звук. Лица всадников светились упоением битвы. У некоторых в руках были копья, чьи наконечники пылали, будто языки пламени. Другие разили врага тонкими, как новорожденная луна, серпами. Третьи натягивали тугие луки и пускали стеклянные, стремительные, словно мелькнувший из-за тучи луч, стрелы. Серые, бугристые уроды падали и оставались лежать неподвижно каменными грудами. Узкая улица наполнилась предсмертными криками фоморов. А все живое попряталось, вжалось в ниши домов, скрылось за дверьми и воротами. Люди, не успевшие понять, что произошло, в ужасе спасались от этой сверкающей кавалькады, несущейся по улице Брея.
Всадники приблизились к тому месту, где между зданием паба и аркадой пассажа, замерли Нита, Ронан и Кит. Будто не замечая ребят, воины заструились вниз по улице в сторону Дангля, гоня перед собой поредевшую толпу фоморов. Ошарашенный всем виденным, сержант полиции молча и неподвижно наблюдал за необыкновенными всадниками. Он лишь быстро-быстро крестился и совсем уж обмер, когда один из всадников на ходу улыбнулся и поклонился ему.
Вдруг от сверкающей кавалькады отделился высокий прекрасный воин на вороном коне и, глядя на Ниту сверху вниз, произнес гортанным голосом:
- ДОЛГ ОПЛАЧЕН?
Нита, ослепленная сверканием его голубых, алых и золотых одежд, невероятной красотой благородного лица, почувствовала вдруг себя маленькой, жалкой, некрасивой. Сердце ее сжалось от жалости к себе, от невозможности превратить свою такую обычную, тусклую жизнь в этот праздник уверенности, силы и чудесной, сияющей красоты.
- Да, спасибо, - пролепетала она. - Большое спасибо.
- Я полагал, что моя благосклонность понадобится тебе позже, проговорил всадник. - Но ты потребовала ее сейчас. Что сделано, то сделано. А теперь собирайся, поедем. Королева желает поговорить с тобой.
При этих словах Ронан будто бы пришел в себя.
~ Какая королева? - поднял он брови.
- Она не из смертных, - улыбнулся молодой всадник. - Королева, которой нельзя отказывать... как не стоит ссориться и с ее Шутом.
- Амадаун! - выдохнул Ронан, глаза его расширились. - Делай то, что велят! - шепнул он Ните. Она поймала его неожиданно гневный взгляд, мгновенно стрельнувший во всадника.
"О, он может убить взглядом, этот носатый мальчик..." - пронеслось у нее в голове.
- Я готова, - ответила Нита, стараясь не обращать внимания на Ронана. Но сначала нужно кое-что сделать... - Она с беспокойством оглядела разрушенную улицу, сокрушенные и смятые машины, россыпь разбитых стекол на тротуаре, кучки испуганных людей. - Мы не можем оставить город в таком виде, - сказала она. - И как люди объяснят себе все случившееся?
- Себе и страховым компаниям, - усмехнулся Кит.