Я даже в кошмарном сне не могла представить, что моя малышка станет одной из них. Только не она.
Айрин всего шесть лет. Она только начала жить и такой удар.
Все эти мысли пронеслись в голове за доли секунды, и я тут же переключилась на дочку.
— Привет, солнышко, — широко улыбнулась, пересекая палату и присаживаясь на краешек койки, чтобы осторожно обнять Айрин. — Как же я соскучилась.
— И я.
Мои руки скользили по худенькому тельцу с выступающими позвонками, а сердце сжималось от тоски и боли.
— У тебя новая палата? — с улыбкой спросила я, отстраняясь и поправляя светлый завиток, который упал Айрин на лицо.
— Да, доктор сказал, что я пока побуду тут, — кивнула малышка, улыбнувшись в ответ и чуть приподняла игрушку, демонстрируя мне. — Нам с Таффи нравится.
— Таффи больше не боится?
— Он обещал быть смелым и сильным.
— Ему надо поучиться у тебя.
Айрин кивнула и устало откинулась на подушки. В последние пару месяцев сил у нее было мало и малышка почти все время лежала или спала.
— Мне здесь нравится, — произнесла дочка, прижимая игрушку к себе.
— Да, тут довольно красиво, — скользнув взглядом по приборам, кивнула я. — Просторно и светло.
— И вид хороший. Но ночам я вижу луны.
— Тогда вид действительно очень хороший, — согласилась я.
— Ферона такая яркая, а Кайя уже бледнеет. Зато все ярче загорается Айра, ее контуры такие четкие.
— Совсем скоро они все три засияют на небосводе.
Айрин кивнула, повернувшись к окну и изучая серое небо.
— Да, праздник Трех Лун. Пять дней в году, когда все три луны вместе… Мам?
— Да, милая? — отозвалась я, поглаживая детскую ладошку.
— А я увижу это?
— Что? — жадно изучая ее профиль, спросила я осторожно.
— Праздник. — Айрин повернулась ко мне, и я вздрогнула от неожиданно серьезного взгляда на детском личике. — Я слышала, как медсестры шептались между собой. Они говорят, что мне осталось немного.
Языки бы поотрывать этим болтушкам. За годы работы должны были научиться помалкивать. Особенно, когда рядом ребенок.
— Они что-то перепутали, — горячо возразила я и начала перечислять, срывающимся голосом. — Мы с тобой еще потанцуем, погуляем на празднике Трех лун. Наедимся сладостей и купим множество игрушек. Каких только захочешь…
— Я не боюсь, — неожиданно прервала меня дочка. — Там же будет папа. Только без тебя будет тяжело.
Сердце будто провалилось и ком у горла мешал не только говорить, но даже дышать. Моя малышка, которая так рано стала взрослой.
— Никому тебя не отдам, — наклоняясь к ней и целуя в бледный лобик, заверила ее. — Ты моя.
— Даже папе?