Может быть. Она надеялась. Или… она не хотела думать об этом «или».
— Проблема в том, что, если Матиас хочет устранить члена Совета, чтобы занять его место, ему придется либо ликвидировать всю семью советника, либо убить единственного в роду. У Томаса МакКинета, кроме убитых ранее в этом году дочери и брата, не осталось наследников.
Другими словами, он — основная цель.
— Черт, — пробормотал Айс.
Сабэль никогда так не выражалась. Но в этот момент она не могла не согласиться.
Она наклонилась и достала разбитую фотографию Томаса и его покойной дочери Орофы. Рама погнута, стекло разбито на куски. Изображение было явно сделано в более счастливые времена. Она прижала его к груди и заткнула неподходящие слезы. Сейчас мало времени.
Айс отвел ее в сторону и обнял.
— Для тебя все это трудно.
Он не спрашивал, он знал. Она была благодарна за его интуицию.
— Я знаю его большую часть своей жизни. Томас и мой отец были хорошими друзьями. Я помню его визит вскоре после моей трансформации. Он приносил мне печенье и конфеты и велел восстанавливать силы.
Ее голос надломился.
— «В волшебный мир только что пришла одна из самых сильных ведьм». Глупости, но это были редкие добрые слова, когда я чувствовала себя слабой и разбитой.
Слёзы хлынули снова, и она попыталась сосредоточиться на том, где искать дальше: наверху или в подвале? Выбор наполнил ее иррациональным страхом.
— Он был одним из союзников Брэма?
— После возвращения Матиаса? Одним из немногих, да.
Она сглотнула, когда подумала о последствиях. Сабэль знала, что Брэм был в списке мишеней злого волшебника. Но вид величественного поместья МакКинета в руинах почему-то делал всё более реальным.
— Только МакКинет поверил, что Матиас вернулся, — пробормотала она. — Он вряд ли мог отрицать это, так как ублюдок забрал у него дочь и использовал ее так бессердечно, что она истекла кровью…
— Я знаю, — отрезал Айс и крепко сжал ее. — Но мы не можем стоять здесь, как мишени. Мы должны проверить остальную часть дома.
Она знала это, но перспектива ее пугала.
— Может, нам не стоит оставлять Брэма одного в машине.
— Он защищен, и это преднамеренный риск. Мы можем лучше обыскать дом без него. Если придется отбиваться от Анарки, нам не придется защищать его или ощущать себя со связанными руками, так сказать.
Это правда. Ей просто это не нравилось.
— Если хочешь подождать в машине, я проверю дом один.
И оставить Айса перед лицом страха и опасности в одиночку? Нет. Она не была трусихой или ведьмой, за которую другие делали трудную работу, как ее мать, например. Она не собирается становиться ею сейчас.
Сабэль покачала головой.
— Давай сначала поднимемся выше.
Сжимая руку, Айс повел ее наверх. Она была невероятно благодарна за поддержку. Он был похож на камень. Несмотря на страх Сабэль знала, что без него она будет в десять раз больше бояться. И он взвалил на плечи ее страх без комментариев и вопросов. Когда-нибудь Айс сделает какую-нибудь ведьму замечательной парой, и она прокляла тот факт, что это не может быть она.
В верхней части лестницы хаоса было больше. Мебель разлетелась на куски, как спички-палочки. Обуглились стены и пол. И запах… что-то болезненно сладкое атаковало ее обоняние.
Они вошли в коридор. Каждая дверь была закрыта, и Айс положил руку на ручку первой. Живот Сабэль сжался, пока она стояла за широкой спиной. Он открыл дверь.
— О Боже! — взревел Рикард и захлопнул дверь.