Колдуна за столом не узнать. Обычно весь из себя важный, степенный, он накинулся на еду и казался несуразным, что дите малое. Дотягиваясь до миски с ухой, неуклюже ронял куски на пол. Чуть не опрокинул блюдо с лебедем, гремел тарелками и так аппетитно чавкал… Диву давалась, ковыряя ложкой фаршированную щуку.
— Вкусно?
— Пойдет, — колдун даже глаз не поднял.
Когда последний пряник исчез с деревца во рту хозяина, пиршество остановилось. Кощей с чувством вздохнул и откинулся на спинку стула. Закрытые глаза и тяжелое сытое дыхание, едва заметная улыбка в уголках губ — видать, по нраву пришлось угощение.
— Спасибо тебе, ведьма, — не размыкая век, заговорил Бессмертный, — давненько здесь женской руки не было.
— Вот это и странно, — отодвинула свою тарелку с недоеденной щукой, — поговаривают, что девиц у тебя много, а жены до сих пор нет. Живешь один, дом запустил, домовые и те разбежались. Ты невест, случаем, не ешь?
— О-о-ох, — тяжело закряхтел Кощей в поиске удобного положения. — Я ведь даже обозлиться толком не могу. Ведьма-ведьма, накормила до отвала и издеваешься.
— Больно нужно, — я хмыкнула, понимая — ничего он о себе не расскажет. — Разузнал, что в палатах у Гороха творится?
— Кышек на троне, царь в темницах, аспид твой тоже в кандалах. Еще гадалка у Кышека есть…
Услыхала о гадалке, и в сердце будто игла вошла. Неужто снова Досада в полон угодила? Стоит ей кинуть кости, узнает Кышек, где искать оставшиеся части заклятья.
— Гадалка не чертовка случайно? Шубка у нее белая и рыльце свиное.
— Похожа.
— Плохо, ой как плохо! Кощей, обличи самозванца, ты ведь древний колдун, ты сможешь.
— Простая какая, — выпучил глаза Бессмертный. — Ладно, Горох дурак дураком, но Кышек-то с головой дружит. Чародеи государевы на его стороне, и воевода тоже. Плахи не боюсь, но в цепях болтаться что-то не хочется.
— Что же делать? Чертовка им все как на ладони покажет.
— Здесь ты в безопасности. К моим хоромам просто так не подобраться, впрочем, как и выбраться. Завтра перенесу сюда Соловья и Ягу, вместе решим, что делать.
— И Несмеяну, она палаты царские лучше нас всех знает.
— И Несмеяну, — немного поразмыслив, согласился Кощей. — А сейчас спать иди, опочивальня давно готова.
— Сначала коня накормлю.
— Накормлен уже, — Кощей потянулся к сахарному терему и отломил кусочек. — И не надо перечить, — продолжать разговор Бессмертный явно не собирался.
Опочивальню отыскала быстро. Единственная распахнутая дверь на весь коридор так и манила к порогу. На удивление внутри оказалось чисто и тепло. В углу стреляла влажными дровами печь, широкая постель хвасталась пухлыми подушками да чистой простыней. Вместо одеяла снова шкура медвежья. Охотится, что ли, Кощей? На сундуке нашла теплую рубаху до полу. Приятно стало — позаботился о гостье хозяин. Еще бы в баньку сходить, но пришлось довольствоваться водой из кадки и рушником — тоже неплохо.
Переодеваясь, развязала пояс, и на пол повалились мои скромные пожитки. Плохо без сумки-то. Натянула чистую рубашку и, плюхнувшись на коленки, стала собирать вещи. Мятый обрывок заклятья Вечности играл проклятыми рунами да тоску нагонял.
— Добренького вечера, — мурчащий голос Баюна неожиданно раздался за спиной.
— Зачем подкрадываться? — наскоро замотала клочок теткиной книги в пояс и сунула в рукав.
— Не серчай, — богатые усы дернулись от широкой улыбки. — Кощей просил с тобой заночевать. Беспокоится.
— Обо мне беспокоится?
— Конечно, ты ведь его гостья. Как иначе?
Недоверчиво улыбнулась пушистому, взбивая подушки. Кот завел громкое урчание и ловко вспрыгнул на кровать. Потоптался по мягкой перине, выпуская когти, как положено кошкам. Устроившись в ногах, спрятал нос в хвосте и закрыл желтые глаза. Ну раз так, будем спать. Забравшись под шкуру, устроилась поудобнее.
— Василиса, будь спокойна, ежели Кощей вызвался помочь — поможет, не бросит, — Баюн мягкой поступью прошелся по кровати и улегся ближе ко мне.
— Не о том сердце плачет, — почесала кота за ухом.