Девушка присела на корточки рядом с робкой порослью подснежников и бережно, даже с опаской, погладила изящные сахарно-белые точеные "головки", пробежала пальцами по узким тугим листьям… никогда прежде она не замечала и, пожалуй, не ценила хрупкую прелесть и нежную красоту этих цветов.
— Они напоминают тебя… — раздался тихий голос Апреля, причем прозвучал так близко, что Милада от неожиданности вздрогнула и обернулась.
Оказалось, юноша стоит за ее спиной, совсем рядом. Других же братьев-месяцев в поле зрения не было.
— А… куда все делись? — с трудом выговорила Милада и почему-то покраснела.
Апрель задорно улыбнулся и присел рядом с ней.
— Решили проявить деликатность и оставить нас вдвоем… нам подарили час, целый час… — он потянулся к ней и мягко сжал ее тонкие пальцы. Руки Апреля источали тепло, а от всего тела исходил странный аромат, который пьянил Миладу и кружил ей голову.
— Час? — повторила девушка и услышала свой удивленно-радостный голос словно со стороны. — На то, чтобы собрать подснежники?
— Да… и не только.
Милада не стала уточнять, что может подразумеваться под "не только"… лишь засмеялась смущенно и счастливо.
— Но вот проблема… я не захватила корзинку! — весело призналась она.
— Думаю, мы что-нибудь найдем! — пообещал Апрель.
* * *
Корзинку, которую нашел для нее Апрель, девушка наполнила цветами очень быстро — благо, их вокруг было невероятно много. Остальное же время молодые люди просто гуляли, держась за руки и разговаривая обо всем на свете. Казалось, они знакомы уже давно, просто долгое время не виделись, и теперь, после разлуки, никак не могут насытиться обществом друг друга.
— На что похожа твоя жизнь? Твоя и твоих братьев? — вот был один из вопросов, который Милада задала Апрелю.
— Много работы… — последовал вздох. Потом парень просиял улыбкой и продолжил веселее: — Работа, впрочем, творческая, мне по нраву. Только вот… бывает одиноко… — и он пристально взглянул на свою юную спутницу, словно надеялся отыскать в чертах ее лица ответ на какой-то вопрос.
— Но у тебя есть братья… — тихо возразила Милада, опуская глаза. Настойчивый и ищущий взгляд Апреля смущал ее. — Они любят тебя… по крайней мере, — не испытывают неприязни, как мои родственники — ко мне.
— Братья… это другое, — не согласился Апрель и после паузы мягко добавил: — Ты очень красивая…
Милада недоверчиво улыбнулась.
— Я… могу выглядеть лучше… — сказала она, словно оправдываясь, и вскинула взгляд на Апреля. Тот, против ожидания, был серьезен.
— Разве? — вкрадчиво спросил он и склонил голову набок, изучая ее, словно картину.
Краска на щеках девушки проступила гуще:
— Ну… я не особо умею одеваться… — призналась она, мысленно проклиная собственный неухоженный вид, стыдясь своего старого платья. Неряха!
Апрель коротко рассмеялся:
— Неужели ты думаешь, меня может волновать твой наряд или украшения? — он осторожно взял ее за подбородок, и она была вынуждена смотреть на собеседника, хотя ей хотелось провалиться сквозь землю. — Я лишь вижу, как лучатся твои глаза… блестят волосы… вижу, какая ты стройная… словно березка… насколько нежная у тебя кожа… — пальцы юноши с подбородка девушки скользнули к ее щеке, пробежались по скуле… прикосновение было упоительно нежным, обещающим… — Ты напоминаешь маленькое солнышко…
Последняя фраза послужила своего рода толчком. Милада подалась к юноше, и тот понял ее без слов и охотно откликнулся на молчаливый зов. Он обнял ее осторожно, как фарфоровую статуэтку, и поцеловал тоже осторожно, будто боялся причинить боль или испугать. Поцелуй был, скорее, нежным, чем страстным, — именно таким, как рисовалось в грезах невинной и наивной Миладе, когда она тайком перед сном читала запретные любовные романы, полные слащаво-пряных сцен…
Они оторвались друг от друга через долгие мгновения, оба смущенные, но не раскаивающиеся.
— Я… не знаю, что сказать, — после паузы призналась порозовевшая Милада.
— А надо ли? — он снова взял ее за руку, но на сей раз — как собственник, с уверенностью в своих правах. И Милада не протестовала… как будто признавая законность этих прав.
— Мы ведь совсем разные, да? — робко спросила она.
— Ты ошибаешься… я давно ждал тебя.