— Что это за новый вид? — прошептал Габриэль через проход.
— Я дома. — Это был его единственный ответ, но эти два слова были подобны ответу на миллион вопросов.
Габриэль откинулся назад, ухмыляясь над осторожными взглядами Сейди на Николая. Он, казалось, совершенно не замечал, тоже борясь с собственными демонами.
— Твои родители будут рады видеть тебя? — спросила Сейди, смутившись своим внезапным желанием знать больше о нем. Раздражающий кретин ушел на смену великолепной модели. Как он так хорошо скрывал свою красоту? Содрогание Николая не оставалось незамеченным. Он бросил взгляд на Габриэля прежде чем ответить.
— Они давно умерли ….
— Тогда, кто же заплатил за наши билеты? — спросил Уильям.
— Они и заплатили. Или, по крайней мере, заплатил мой целевой фонд. — Лицо Николая исказилось болью. — После того, как мои родители умерли, меня отправили жить с моим дядей. Он живет на большое состояние, только за пределами Брасова. Когда мне исполнилось шестнадцать, мне был предоставлен полный доступ к деньгам моих родителей. Честно сказать, я никогда не знал, что у них было так много денег.
Сейди ухмыльнулась.
— Так значит, ты богат.
— Нет, по сравнению с моим дядей. Но он высоко ценит свою работу. Я думаю, можно сказать, что это редкое занятие. — Он сделал паузу, обдумывая иронию его слов. — Мой дядя — охотник.
— Мне это не кажется такой уж редкостью… — Уильям убежал, когда стюардесса кинулась вперед, дабы утихомирить его. У нее было время на то, чтобы отругать их, чтобы они пристегнули ремни, а за тем вернуться на свое место, за секунду до того, как колеса коснулись земли.
Они безумно быстро вышли из самолета и прошли таможню, затем Николай повел их к следующему выходу.
— Ты серьезно? — Сейди застонала, разминая мышцы спины. — Еще один самолет?
Николай кивнул, стали проступать признаки его собственной усталости.
— Аэропорт Отопени не достаточно близок к Брасову. Нам придется лететь через Бухарест.
После краткого внутреннего перелета утомленные друзья наконец-то сошли со своего последнего самолета.
— По правде говоря, мне не захочется летать в ближайшее время, — простонал Уильям, потягиваясь всем телом.
— Можешь не беспокоиться. Осталась только поездка на машине. — Николай обернулся через плечо, открывая дверь ведущую наружу. У бордюра был припаркован обтекаемый тонированный лимузин.
— Это твой? — выдохнула Сэйди, цепляясь за брата. Было ужасно холодно, дикие порывы ветра бросали снег им в лица. Её коротко стриженные волосы безумно развивались.
— Моего дяди, — уточнил Николай, его уши покраснели. Габриэль серьезно сомневался, что это имело какое-то отношение к морозному воздуху. — Залезайте.
Сэйди практически нырнула внутрь, желая согреться. Развалившись на мягком роскошном кожаном сиденье, она полностью проигнорировала парней.
— Вот таким должен быть рай, о котором я мечтала.
Николай казался довольным ее комментарием, но он быстро отвел взгляд, разговаривая на незнакомом языке с водителем. Как только двери закрылись, Николай откинулся на сиденье, закрыв глаза.
— Я так понимаю, нам предстоит долгое путешествие? — проворчал Габриэль, потирая онемевшие мышцы бедра.
— Да, около трех с половиной часов, в зависимости от снега.
— Прекрасно, — пробурчал Габриель поглядывая из окна на Румынию. На протяжении многих лет он бывал в разных местах Европы со своей семьей, так что был знаком с узкими улочками, каменными зданиями и большим количеством людей, идущих по улицам, бросающих вызов холодной погоде, вместо того, чтобы просто доехать до магазина. Европа всегда поражала Габриэля.
— Ты так и не закончил рассказывать нам о своем дяде, — заговорил Уильям скорее от скуки, чем проявляя настоящий интерес.
Николай взглянул на водителя, щелкнув кнопкой конфиденциальности. Брови Габриэля повторяли движение поднимающегося тонированного экрана. Очевидно, то что он должен был сказать не было общеизвестно. Даже Сэйди отвлеклась от поглаживания кожи, чтобы послушать.
— Я же сказал вам, что мой дядя охотник… но я не упомянул, на кого он охотится. — Голос Николая был чуть громче шепота, когда он осторожно взглянул на Габриэля. Прошли мгновения прежде чем смысл пристального взгляда Николая дошел до него.
— О, нет, — простонал Габриэль, схватившись за живот и согнувшись. Что, если он опоздал? Что, если Розалин нужно бояться не только своего мужа?