— Ты не знаешь, на что способен Орден, если любой из их глав разозлён нашими действиями, — заявляет он, когда закрывает бутылку. — К тому же, гибриды — они никогда не исчезают из наших жизней, постоянно преследуя и нападая группами, словно осмысленно притягиваются друг к другу.
Я никогда не видела Марко настолько хладнокровным, словно его мысли мгновенно пропитала настоящая тьма. Чего я не знаю? И почему он решает, что мне не стоит этого объяснять. Не говоря больше ни слова, он снова тянется к сумке, приседая, и засовывает в неё бутылку с водой, затем начинает что-то искать. Отдаляясь от реальности, обдумываю его слова, пока делаю глотки прохладной воды, как неожиданно Марко оказывается напротив меня, и я отрываюсь от горлышка бутылки, смотря на то, что находится на его правой ладони. И клянусь, если бы я по-прежнему пила, уже подавилась бы.
Я указываю на чёрную широкую ленту в его руке.
— Что это?
— Надень её на свои глаза, — просто говорит он.
— Что сделать?
Не сомнения стремительно наполняют мой разум, это так и не забытое до конца недоверие вновь главенствует над моим сознанием. Инстинктивно отступаю на шаг назад, отчего Марко склоняет голову в бок и закатывает глаза.
— Мне казалось, мы договорились: никого недоверия.
Мне хочется прыснуть смехом ему в лицо, но неадекватность ситуации делает меня растерянной.
— Зачем? — всё, что могу выдать я.
— Для развития инстинктов, конечно же, а ты о чём думаешь?
Я не думаю вообще, хотя и огромная часть меня хочет вздохнуть с облегчением.
— Каким образом это, — я указываю пальцем на ленту, что должна служить повязкой на мои глаза, так, будто на что-то мерзкое и противное, — может развить мои инстинкты.
— Не все инстинкты, некоторые по-отдельности. Для начала хотя бы слух.
Я непроизвольно ёжусь, обхватывая себя руками.
— Ты мне правда доверяешь? — с появившейся осторожностью спрашивает меня Марко, и я поднимаю свой взгляд на его лицо.
— Вроде как, да, — нерешительно отвечаю я, ещё крепче стискивая предплечья.
— Так не пойдёт. — Марко неодобрительно качает головой, отстраняя протянутую руку, словно больше его предложение не действительно. — Вот почему я указывал на важность стопроцентного доверия, которого, очевидно, нет. Ты либо доверяешь мне, либо нет, и никаких «вроде как».
Он отступает от меня ещё дальше, словно в точности знает, где находится грань зоны моего личного пространства, когда на меня ничего не давит, и просто стоит, глядя на меня исподлобья, слегка склонив голову. Тихонько выдыхаю воздух через рот, успокаивая взбунтовавшееся сердцебиение. Что может выйти плохого? Мне даже в голову не приходит ни одного подходящего предположения. Это всё только мои предрассудки.
Выдыхаю ещё раз и теперь сама протягиваю руку, раскрывая ладонь.
— Я тебе доверяю.
Марко кивает, но вместо того, чтобы подать мне повязку, обходит и становится за моей спиной.
— Тебе это, возможно, даже понравится, — говорит он, глухо усмехнувшись, и начинает надевать повязку.
Я не успеваю задуматься по поводу «возможно», потому что мгновенно охватывает напряжённость от полнейшей темноты. Уже наступили сумерки, и теперь я чувствую кожей их прохладу и особую атмосферу таинственности. Тело наполняется нервозностью, остро покалывающей позвоночник. Мне становится неуютно, такое ощущение, что вокруг меня образуется потрескивающий ток. Сердце стучит громче и громче и громче, грудная клетка тяжело поднимается, словно воздуху внутри неё тесно.
Удары всё громче и громче…
— Чик-чик, — шёпот Марко мигом отправляет звук сердцебиения на второй план, совсем далёкий, за грань моего сознания. — Сосредоточься.
Не могу.
Внутри зарождается хаос, беспокойство, его голос витает где-то возле меня, но смущает, что не могу распознать, откуда он звучит. Мне казалось, что секунду назад он стоял ещё за моей спиной, сейчас же…
— Сосредоточься, — вновь повторяет он.
Зажмуриваю глаза сильнее, губы крепко смыкаются, а ладони стискиваются в кулаки. Мой голос дрожит, хотя и не ощущаю озноб в теле.