— Что значит «не сможет»?
— Об этом я и хотела с тобой поговорить, — напоминает она, но по виду теперь она держится намного увереннее.
Мама больше не выглядит так, словно этот разговор может предвещать что-то плохое. И говоря следующее, я практически убеждена, что она репетировала свою речь множество раз, потому что невозможно быть настолько идеально спокойной:
— Милая, поверь, я сама не рада, что так получается, — начинает она, и что бы она ни сказала дальше, мне оно не понравится. — Но тот проект, над которым папа работал весь последний год, он… — Она вздыхает. — Руководство твоего отца считает его настолько рентабельным, что попросили его непосредственно и вести данный проект. — Мне кажется, что я медленно погружаюсь в воду, а мамин голос становится отдалённым. — Твой отец так хорошо руководил филиалом в нашем городе, к тому же, вывел его на новый уровень, что данный факт ни от кого не ускользнул…
— Что ты хочешь этим сказать? — перебиваю я, потому что знаю, что мама ходит вокруг да около.
Она просто желает преподнести всё, как что-то хорошее.
Мои глаза остро впиваются прямо в её, и она их поспешно отводит, снова вздыхая.
— Нам придётся пожить в другом городе какое-то время, — она жестом рук пытается изобразить этот временной промежуток в воздухе, — год, может быть, два.
Уставившись на неё, я не замечаю, как много игнорирую из сказанного, переспрашивая лишь одно:
— Нам?
Мама кивает.
— Да, милая. Нам. Папе, мне и тебе.
Что-то внутри меня падает, становится всё сложнее дышать. Сижу и молчу, слыша лишь, как нарастает скорость сердцебиения.
— Послушай, я знаю, что это неожиданно, и такая новость, возможно, вызывает у тебя шок, но папа не смог выбраться даже на один день, чтобы мы могли обсудить всё вместе, — мама говорила быстро. Очень быстро и взволновано, теперь она замолкает и берёт паузу, чтобы выровнять свой голос. — Я не могу разорваться между вами. И это неправильно, что мы постоянно тебя оставляем, — но её голос снова надламывается, и она шумно сглатывает. — Я не могу оставить тебя здесь одну. Я должна тебя увезти от сюда. Я…
И ещё один вздох с её стороны, который становится преградой тому, что она не договаривает. Я практически вижу, как волны напряжения завладевают её состоянием. Она нервничает, выглядит слегка устало и больше не пытается скрывать всего этого, а я не понимаю, что происходит со мной. Просто продолжаю не двигаться, не веря, что это вообще происходит именно сейчас.
— Я не могу уехать, — еле слышно произношу я, как будто эти слова могут что-то решить, как будто у меня есть выбор.
И когда взгляд мамы находит мой, я понимаю, что выбора на этот раз мне не предоставляют. Я хочу закричать, злость жаром разливается по венам, что воздух в лёгких становится обжигающим, в груди начинает нестерпимо жечь, вырываясь словами наружу.
— Я не могу уехать, — громко повторяю я голосом, который мне даже незнаком. — Здесь всё!
И Алек.
— Я учусь в этом городе, — пылко добавляю я, но совсем не то, что является важным. — Здесь всё, мам! Здесь вся моя жизнь, и… — теперь я задыхаюсь, захлебываясь собственными возражениями, — здесь Леся и…
— И Алек, — спокойно озвучивает она и выглядит так, словно всё понимает.
Но она ничего как раз-таки не понимает.
— Даже если так, то что? — защищаюсь я, и моё тело подаётся назад, упираясь сильнее в твёрдое подножье дивана. Я отстраняюсь от неё, словно хочу сбежать. — Здесь. Вся. Моя. Жизнь.
— Университет — это не проблема, — со стойкою невозмутимостью отбивает мама все мои доводы. — Можно оформить перевод, к тому же, подобная стажировка в новом проекте отца будет для тебя незаменима. А Леся — это не убедительная причина, могу лишь предположить, что и у неё появится в будущем своя жизнь. И тогда вам всё равно предстоит расстаться на какое-то время, — мама смотрит с твёрдостью, непреклонной решительностью, но её жест, когда она опускает ладони на бёдра, говорит мне, что она едва удерживает напускное спокойствие. — Что же касается Алека, то тут я уверена на все сто процентов, что он последует за тобой.
Она не знает. Мама ведь ничего, ровным счётом, не знает, о чём говорит. Ничего о моей нынешней жизни. И я почти срываюсь, чтобы рассказать ей всё, но она не поверит.
Я отрицательно качаю головой.
— Ты не понимаешь… — мой голос дрожит, звучит так жалко, что я невольно представляю, каков мой вид на данный момент. — Ты просто не понимаешь, — повторяю и повторяю я.
Я замечаю, как дёрнулось тело мамы, но она удержала себя от попытки встать и утешить меня. Вместо этого она ещё увереннее продолжает.
— В любом случае, решение уже принято. В ближайшее время я обо всём позабочусь, но сперва надо решить вопрос с новой квартирой и местом в университете. Это всё займёт где-то несколько недель, за которые ты как раз сможешь свыкнуться с фактом.
— Я не поеду, — упираюсь, глядя на неё глазами полного неверия.