Я захожу слишком далеко. Недосказанность не означает недоверия, а отчаяние, с примешанной к нему обидой, творит странные вещи, заставляя засомневаться не в нашем с Алеком будущем. Оно заставляет засомневаться в самом Алеке, которому я всецело доверяю. У него должна быть причина не договаривать мне, и я надеюсь её выяснить.
Снова встряхиваю головой, веря, что это поможет разбавить мрачные мысли. И вновь сосредотачиваюсь на главной проблеме, одурачивающей меня в последнее время — моё незнание. Сколько бы я уже смогла задать правильных вопросов Алеку, зная нужное направление. Капаюсь в голове в поиске того, что мне ещё требуется узнать, чтобы развеять частичное недоумение. Но в голову ничего путного не лезет, тогда я задаю самый простой вопрос.
— Как надолго вы сюда приехали?
Но зато я заполучаю мгновенное внимание со стороны Марко. Его взгляд, который почему-то в отсутствии Алека, кажется, прибавляет в себе остроты, можно вполне классифицировать как проникновенно изучающий.
— Настолько долго, насколько это потребуется, — говорит Марко, продолжая удерживать на мне взгляд.
Который сейчас даёт понять, что Марко на самом деле лишь обдумывает мои намерения. Но они слишком прозрачны, чтобы действительно что-то в них утаивать.
— Почему? Разве тебе не требуется вернуться туда, где ты нужен?
— На данный момент я нахожусь в нужном месте, чик-чик.
К сожалению, его ответы не так прозрачны, но я всё равно понимаю их суть.
— Это из-за меня?
Марко медленно кивает. Однако самой мне не нравится, что я оказываюсь права.
— Неужели, всё настолько плохо?
На этот раз Никола даже отвлекается от своего занятия, поворачиваясь ко мне, и тогда я наконец понимаю, что первоочерёдно его волнует далеко не пейзаж, а то, что может скрываться в нём.
— Хуже не бывает, — на полном серьёзе озвучивает Никола.
Грудь словно пронзает молния. Понимание… и оно отнюдь никак не входит в список желанных.
— Богтымой… Они убьют меня.
Но как похоже это на Марко, что он не может сдержать истинную реакцию, когда смеётся искренне озорным смехом.
— Ты так ничего и не поняла? — С улыбкой на губах Марко качает головой. — Орден не собирается тебя убивать. Если бы они хотели, то сделали бы до того, как кто-то мог распознать их намерения.
Он снова посмеивается, кидая на меня взгляды, явно дающие понять, насколько я сейчас кажусь в его глазах глупой, и внутри меня что-то взрывается настоящей, чистейшей злостью. Я не виновата, что мне ничего не объясняют.
— Думаешь, что это — весело? — шиплю я, сама тому удивляясь.
Вид Марко становится серьёзнее, но улыбку с его лица это не убирает.
— Ни капли. — Он вновь качает головой. — Это на самом деле дерьмово. Они хотят тебя для чего-то использовать. Потому что должно быть что-то действительно стоящее, чтобы Орден, спустя столько времени, снова показался. — Марко щёлкает языком в коротком раздумье. — Не говоря уже о том, чтобы они задействовали такое количество гибридов… Похоже, они всерьёз намерены, заполучить тебя любой ценой.
Из лёгких выбивает весь воздух. Лицо мгновенно вытягивается в выражение шока. Так откровенно со мной ещё никто не разговаривал. Ещё никто и ни разу не прировнял меня к чему-то стоящему. Ещё никто открыто не дал мне понять, что моя участь уже уготована, даже если подобные мысли и проскакивали в моей голове.
— Успокойся, чик-чик, а-то выглядишь так, словно готовишься получить сердечный приступ, — слышу я по-прежнему беззаботный, разбавленный весельем голос Марко, который возвращает мои мысли в реальность.
Наши взгляды сталкиваются в зеркале заднего вида.
— Успокоиться? — переспрашиваю я на высоких тонах, явно раздражённая его предложением. — Да ты только что буквально сказал, что на меня по неведанным никому причинам открыли охоту, желая получить себе любой ценой, словно я какая-то диковинная добыча.
Но Марко не поддаётся моему раздражению, его голос остаётся таким, словно он едва сдерживается, чтобы не уснуть, ведя этот, — конечно же, ничем непримечательный, — разговор. Он бесхитростно кивает.
— Оглянись назад и скажи, что ты там видишь, — внезапно просит он, выдавая самую нелепую просьбу, и моё лицо искривляется в недоумении.
— Что?
— Оглянись и скажи, что ты видишь, — повторяет он.