— Вот так клюква! — выдала Лукерья.
— Э-э-э, ты хочешь сказать, что не слышала о таком? Ранее Слагалицы не попадали в чужие тела?
— Не ведаю я! Сама прибалдела…
— Плохо дело, а я надеялась, ты прояснишь ситуацию! А соображения есть? Догадки?
— Дай помекать… — задумалась охоронница, — мож дар твой, так долго почивал, что окреп? Чуешь души разрозненные?
— Не хватало мне такой «радости»! — расстроилась женщина, — что теперь спокойно по улицам не ходить, а то прихватит, в другое тело унесет?
— Не ведаю я! — повторила Лукрья.
— А кто ведает? Что мне делать? У кого спросить?
— Со временем само придет!
— Утешила…
— Надобно поскорее за дело спохватиться! Соединять души, да гляди само минует! — советовала Лукерья.
— Вот сегодня вечером и попробую! — пообещала женщина, — я привезла крючок и нитки. Вернусь со свидания…
«Ни два, ни полтора»
До условленного с Грозным времени оставался час, как Степка завершила приготовления. Кое-как вымылась в тазике, ругаясь на отсутствие удобств. С помощью Крапивки красиво уложила локоны, тронула губы бесцветным блеском для губ, даже ногти накрасила. Свидание все-таки! Степанида последний раз ходила на свидания еще… наверное, лет… не вспомнила, в общем, сколько лет назад.
Наряд выбрала скромный. Да такой, чтоб в случае внезапного помутнения рассудка, легко не снялся.
Был у нее нарядец один. Комбинезон из плотной черной ткани. Сзади на пуговицах, сбоку на молнии. Если не знать, как его снимать — фиг догадаешься. Но красивый довольно. Широкие брючины скрывали недостатки нижней части фигуры, высокий пояс зрительно талию делал уже, а верх изделия был скомбинирован с шифоновой тканью темно-синего цвета и придавал наряду статус праздничного.
Степанида надевала его всего один раз, в театр. Но провозившись в туалете полчаса решила, что больше — ни за что! Едва не опозорилась.
Но тут случай вынуждал, поэтому наряду был дарован еще один шанс. Про себя Степка решила, что пить на свидании не будет, во избежание походов в туалет и задерживаться на нем тоже не стоит.
Так вот, было только шесть часов вечера, когда в дверь постучали.
— Какой нетерпеливый! Раньше на целый час пришел! — и побрела открывать дверь.
Но нет! На пороге стояли… сосед и участковый! «Да что они вечно парой ходят?» А вслух произнесла, глазки быстренько в пол убрав:
— Здрасте…
Мужчины были недовольны. Покосились друг на друга, не зная кому начинать. Победу в поединке взглядов между властью и возрастом одержала власть, поэтому начал участковый:
— Простите, Степанида Станиславовна, что побеспокоил, но как договаривались, я зашел в двенадцать дня… — женщина уставилась на его забрызганные грязью казенные сапоги и поморщилась.
Мужчина, проследив за ее взглядом, тоже посмотрел на свои ноги и осекся на половине фразы. Степка перевела взгляд на обувь соседа и едва не засмеялась вслух. Сосед был в галошах! «Блин! Шел к женщине и обул галоши!»
Втроем они склонились и молча взирали на обувь. Участковый приосанился, видимо решив, что грязная обувь все же лучше галош, а сосед вздохнул, раскусив собственный промах. Куда там военному в отставке озаботиться выбором обуви, во что вскочил, в том и пришел… по-соседски!
Затем, как по команде, они перевели взгляд на обувь хозяйки. Степка обула любимые ботильончики на шпилечке и явно лидировала в «обувной схватке». Повисло неловкое молчание и тут Степка решилась.
— Ладно, заходите, раз пришли! У меня есть полчаса, угощу чаем, познакомимся! — обрадованные мужчины дружно шагнули в дом, столкнулись плечами, едва протиснулись, выталкивая друг друга, но молча и с улыбками на лицах. «Как дети! — фыркнула про себя Степка».
Мужчины разулись, что было хорошим знаком и последовали за хозяйкой. Сосед был в вязанных белых носках, а участковый в обычных, черных. Степка даже носом повела, не воняют ли? Вот если воняют — все, конец их жениховской карьеры! Но нет. Постороннего запаха не обнаружилось.
— Че, решила с жёнихами спознаться? — подала голос Лукерья, — молодцом!