— Нормальные у меня тряпки! Джинсы между прочим фирменные! Много ты понимаешь! И вообще! — обиделась Степанида, облачаясь в безразмерный фланелевый халат голубого цвета. Пуговицы застегнула перед зеркалом покрутилась.
— М-да! В мешке и то красивее бы была!
— Зато тепло! — припечатала Лукерья.
— Угу! Вещай уже, сказочница! — на кровать полезая, — сил моих нет уже на тайны твои! — вздохнула Степанида, предчувствуя дикую головную боль. А таблетки-то нет…
— Глаза бы помыла, смотреть боязно… — продолжала Лукерья.
— Ой и вредная баба, ты! — вступился Егорыч.
— Умолкни, фуфлыга! — отрезала Лукерья.
— Так, друзья-товарищи, или как мне вас называть! Отставить гавкаться! — в висках уже начало пульсировать, — я прилягу, а ты Лукерья рассказывай. А то мне еще в сельсовет сегодня бежать…
— Лады! Я вот чаво думаю… Шо жоних той, который баял про отказ, не человек вовсе…
— Что-о-о-о??? — заорала Степанида, — ну все! Конец терпению моему! Издеваешься ты что ли? Теперь еще и демон у меня в женихах завелся? Или кто там еще? Троль? Вампир?
— Че орешь, полоумная, — абсолютно спокойно ответила Лукерья, — сама типа человечка! Ха-ха-ха!
— Ш-ш-ш-то? — просипела Степанида, — я… я… — за сердце схватилась и на подушки упала.
— Ох, батюшки, Лукерья, барышню нашу угробила, коза дранная! — заголосил Егорыч.
— Ах ты, псина смердящая, я тебе устрою щас козу!
— Колотовка, как есть, колотовка!
Степанида в голос застонала, а тут раздался стук в дверь. Нет, не стук. Грохот. И такой… оглушительный, что всем сразу стало понятно — пришел кто-то обстоятельный. Охоронники мигом затихли. Степанида на постели села. И тут стук повторился.
— Открывайте, обормоты, кому говорю!
Глава 5
«Любовь не пожар, а загорится — не потушишь»
«Обормоты» в лице Степаниды побелели от страха. Голос был громоподобный. И зловещий. И грозный. Захотелось убежать и спрятаться.
— Че замерла? — подала голос Лукерья, — иди, отворяй!
— Не пойду я, — прошептала Степанида, — вдруг бандит какой?
— Та тьфу на тебя! Конопатка никакова бандюка не подпустит! Жoних очередной, не иначе! Иш, кой решительный!
В дверь снова заколотили:
— Я знаю, что вы здесь!
Степанида медленно спустилась и, как была босиком да в огромном халате на цыпочках прокралась к двери. Страшно было, до чертиков. Казалось, откроет дверь, а там — головорез лысый и с пистолетом.
Тихонечко дверь приоткрыла и выглянула. Но нет, ошибалась. Красавец на пороге стоял, писанный! Брючный костюм с иголочки, причесочка прилизана. Глаза — сапфиры, нос ровный, губы пухлые! На Алена Делона в молодости похож.
Увидел он, что дверь приоткрылась, ногу в туфле лакированном в щель просунул и на себя потянул. Резко, со всей силы! Степка так за дверью следом и полетела. Об порог спотыкнулась, сделала кувырок и свалилась на спину прямо под родным порогом. Из груди вылетел воздух с характерным «Хряк!» и острая боль пронзила пятую точку.
А боль для Степаниды была плохим советчиком. Вот всегда, с детства. Так-то она терпеливая. Добрая. Трусливая даже. До первой боли. А причинит кто — прячьтесь все! Горячий норов прорывался наружу, как после сорванного стоп-крана. В общем попал мужик. Пока Степка пришла в себя, успела подбить гостю глаз, порвать пиджак и основательно растрепать прилизанную причесочку.
А как пришла в себя — обомлела и перепугалась. Мужик-то явно не из простых. Костюм стоил ее годовую зарплату, если не больше, а на улице, возле забора, обнаружилась золотого цвета шикарнейшая иномарка, не известной модели. Но не это самое главное. В паре шагов у крыльца застыли два мордоворота, явно из охраны.