— Муж… объелся груш! — фыркнула охоронница, — у тебя теперича аж глаза горят, да жар от тела исходит! Думаешь чего те ратные на тебя так откликнулись… Поди, глянь в зеркало.
«Рыжий да рябой народ самый дорогой»
Степка помчалась в дедову комнату, где на стене висело большое зеркало. Оттуда на нее посмотрело… нечто.
Она сначала отпрянула. Рыжие волосы лохматыми кудрями торчали в разные стороны, косметика размазалась, превратившись в сине-черные разводы под глазами. «Пугало! А не роковая соблазнительница!»
Но тут к глазам пригляделась и увидела, что и правда горят они огнем каким-то… Один синим, другой зеленым!
— Лукерья, а с волосами-то что? — в благоговейном ужасе спросила женщина, — отродясь у меня не было ни цвета такого, ни кудрявости…
— Привыкай! Толи еще буде… — загадочно пропела охоронница, — Слагалицы испокон веков девы распрекрасные…
— Распрекрасные говоришь? А может у меня еще и задница исчезнет, да грудь появится? — Степка заглянула под одеяло, но вроде все телеса были на месте и без изменений.
— Не все сразу… не все сразу…
— Та-а-а-к… а дальше-то что? — Степанида забралась на дедову кровать, откинулась на подушки и задумалась.
— Дале просто! С суженными знакомиться, дом в порядок приводить! Все правила исполнять! В постель не скакать… Приглядываться…
— Слушай! — перебила Степка, — а если не получится у меня выбрать? Не смогу, или никому не понравлюсь? Что тогда?
— Не бывало такого! Одного или в крайнем случае двоих…
— Да слышала я! — закатила глаза от нетерпения, — а все-таки? Как вариант?
— Тогдась все… прости-прощай силушка… — грустно так сказала охоронница, — мы сгинем, а тебе век куковать одиначкой доживать…
— Мда… печально как-то… Ладно… привыкнуть к мысли этой надо! — тут Степанида вспомнила, что уже очень давно хочет посетить удобства, да все откладывала, — Лукерья! А где бы мне помыться и э-э-э… в туалет сходить?
— Так рукомойник в кухне! А уборная хде была ране, тама и теперича… — Степанида скривилась.
— А как мне… полностью помыться?
— А ты када перепачкаться-то успела?
— Лукерья! Мне в душ надо! — строго сказала Степанида, — это без вариантов!
— Так банька не топлена…
— Тьфу! Селуха! Как прекрасно в декабре, когда удобства во дворе! — с досадой пробурчала Степанида и принялась надевать на себя вчерашние джинсы и свитер.
Но когда она открыла входную дверь, там ее ждал сюрприз. В лице того самого участкового Тихого. Он как раз занес руку, чтоб постучать, да так и замер.
Степанида быстро глазки в пол опустила, испугавшись, как бы страсть огненная вновь на нее не наскочила.
— В-вы ко мне? — спросила она и видимо досада в голосе прозвучала, потому что участковый сразу начал оправдываться:
— Простите, что надоедаю, я всего на одну минуту! Долг зовет, я не могу не…
— Да-да, — смилостивилась хозяйка, а сама почувствовала — снова накатывает, — что там у Вас? — а сама глаза косит, на что угодно смотрит, да только не в глаза. Помимо глаз у мужчины было на что посмотреть! Высокий, широкоплечий, волосы и брови черные, кожа смуглая, на цыгана чем-то похож. И вот досада, молодой очень. Лет двадцать пять, от силы двадцать семь. «Не, этот наверное не суженый, молодой для меня! Но чего ж так колбасит-то?» Аж ладони чешутся, обнять за шею хочется и к губам красным прижаться!
— Вы хозяйка этого дома? — продолжает.
— Я! — «ох беги скорее, прошу тебя…»
— Не могли бы Вы найти время познакомиться? По долгу службы я должен знать всех жителей… — а сам и воротник поправил и фуражку, затем зачем-то куртку фирменную расстегнул.