Вот завтра, когда мы начнем распечатку уведомительных писем, остальным держателям акций ролфсоновских отелей действительно сложновато будет соблюсти конфиденциальность. Я и сам порядочно узнавал из подобных писем и поэтому с радостью придержал бы их печатание. Но и тут мы крайне осторожны. Договорились со скромненькой бирмингемской фирмой. Мы уже обращались к ним, и «Монтегю Смит» обращался. Раньше никаких сюрпризов не случалось.
— А в газетах — только об этом? Или ждать чего-нибудь похлеще?
Эдуард швырнул ему газетную вырезку. Де Бельфор мельком заглянул в текст.
— Этот блеф? Кому это интересно? Никто не клюнет на эту пачкотню. Шутки какого-то типа с Флит-стрит. Чистый блеф…
— Но тип определенно намекает на наши дела с Ролфсоном и возможный рост стоимости отелей.
Де Бельфор вздохнул:
— Мы уже обсуждали подобный вариант. Никто ни от чего не может быть застрахован. Но мне кажется, учитывая масштабы нашей сделки и первоначальную цену, нам нечего волноваться, даже если цены будут еще ползти вверх, и мы легко можем предположить, как среагируют на это совладельцы акций. В общем, — он выпрямился и расправил плечи, — я совершенно не вижу причин для паники…
— Кто-то скупает акции, — ледяным голосом обрезал Эдуард. — Вы же не глупец, вы же сам видите.
Кто-то скупает их, и регулярно, уже с февраля и по многу. Объяснение этому может быть только одно. Кто-то прознал о наших договоренностях с Ролфсоном.
— Да чепуха все это… — Де Бельфор повысил голос, но Эдуард будто не слышал его слов:
— Скупает и продолжает скупать. За три дня стоимость поднялась на семь пунктов. Кто-то не просто знает о нашей сделке, но и явно рассчитывает на перемену цены. И если это вправду произойдет, получит кругленькую сумму.
— Неделя у нас наверняка еще есть. — Де Бельфор поднялся, весь красный от злости. — От этих цифр сплошная головная боль. Убежден, через несколько дней курс упадет. Подождем.
— Я ждать не намерен.
— Но у нас нет других вариантов.
— Варианты всегда можно найти. — Эдуард тоже поднялся и посмотрел на де Бельфора тяжелым долгим взглядом. Потом очень спокойно произнес:
— Я отложу покупку отелей.
— Мы не можем откладывать, ни в коем случае.
Кровь еще сильнее прилила к крупному невыразительному лицу де Бельфора, потом резко отхлынула. Он вперил в Эдуарда белесые, почти бесцветные глаза. Эдуард терпеть не мог этого его холодного рыбьего взгляда. Де Бельфор почти мгновенно овладел собой и с нажимом произнес:
— Если мы пойдем на это, то выпустим инициативу из своих рук и уже не сможем диктовать свои условия. Если бы я не знал вас, то решил бы, что вы поддались панике. Нелепо. Нелепо из-за пустяка все загубить; все, что мне стоило не одного месяца работы…
Эдуард ничего не ответил. Он повернул и щелкнул рычажком коммутатора.
— Соедините меня с «Монтегю Смитом», лично с Ричардом Смитом.
Последовала пауза. Де Бельфор, молча отвернувшись, принялся с внезапным интересом разглядывать картину Ротко. Он услышал, как за его спиной Эдуард произнес очень спокойным, зловеще-спокойным голосом:
— Попросите его прервать совещание. Да, да, прямо сейчас, будьте добры.
Из окна роскошного номера гостиницы «Кап д'Антиб», занавешенного не менее роскошными портьерами, Льюис Синклер обозревал Средиземное море. Элен не было: ее опять умыкнули какие-то борзописцы, а Тэд, прочно обосновавшийся сзади на стуле, читал газету, терзая его уши бесконечным шуршанием. Льюис не чаял, когда Тэд учитается и выметется наконец вон.
Если ты гость кинофестиваля, то обязан тащиться именно в эту гостиницу — престиж, понимаете ли.