Интересно получалось: тогда она и словом не обмолвилась, что была знакома с ним, а не успела меня напутствовать, как тут же побежала его спасать.
— Кем она тебе приходиться?
— Никем, она просто была близка с моей семьёй ещё, когда тебя и в планах не было, — ответил он, недовольный моим любопытством.
Разговор не клеился, мы оба нервничали перед завтрашнем мероприятием, поэтому я стала собираться домой. Игорь провёл меня до двери. Выглядел он виноватым, но извиняться было не в его стиле.
В Костной квартире было тихо и спокойно, но спать мне не хотелось. Лёжа в кровати, я прокручивала в голове план, который вобщем-то был предельно прост: придти, посмотреть, позаглядывать. Среди толпы людей нам ничего не угрожало там, в чём, собственно, и была вся перчинка.
Однако мне не было понятно, как нам было узнать, кто из всех людей, присутствующих там, состоял в Ордене. Красная стрелочка с надписью "Опасно для жизни" над ними же висеть не будет, а шарахаться от каждого, держа на готове единственное наше оружие — шпильки и галстук, было по меньшей мере малоэффективно.
Возможно (и очень даже вероятно!), что Игорь что-то от меня скрывал. Возможно, он задумал расправиться с ними там, или ещё что-нибудь в этом роде. В любом случае, мне было его не остановить, и я могла лишь пойти с ним, игнорируя своё очень нехорошее предчувствие.
Заснув только на рассвете, я решила не рисковать и поехать на такси. Чувство беспокойства меня не отпускало, а в таком состоянии за руль лучше было не садиться.
Встретив меня у двери, Игорь отправил меня наверх, а сам куда-то ушёл. Я приняла душ и помыла волосы, с прискорбием признав, что выглядела немного лучше гнилого банана.
Забыв, что находилась не дома, я не взяла полотенце, и на выходе из ванной столкнулась с Игорем, беспардонно нарушившим моё личное пространство.
— Стучаться не пробовал?
— Брось! — отмахнулся он, игнорируя мои возмущения по поводу его манер. — Всё это я уже видел!
Он поманил меня за собой к кровати, на которой лежало платье, хотя слово "платье" было черезчур скромным для того произведения искусства, что открылось передо мной.
Цвета спелой черешни с длинными рукавами и полностью открытой спиной оно было присобрано на груди, обтягивая талию и бёдра и плавно расходясь цветком до самого пола. Чёрный клатч и чёрные шпильки были завершающим штрихом.
— А где нижнее бельё?
— Сейчас тепло, как-нибудь обойдёшься, — ответил Игорь, и, смеясь, вышел из комнаты.
Заколов волосы на бок, я задумчиво смотрела на своё унылое отражение в зеркале. Придя к выводу, что настало время воспользоваться советом Екатерины Павловны и создать себе вечерний макияж с помощью магии, я щёлкнула пальцами: цвет лица стал ровным и менее бледным, глаза были подведены, а ресницы густо накрашены, губы сверкали в тон платью. Очень ярко, конечно, получилось, но желания исправлять у меня не было.
Надев платье и туфли, я спустилась вниз к Игорю, безупречно одетому, как и в прошлый раз, в чёрный костюм с галстуком и белоснежную рубашку.
— Что? — спросила я, чувствуя себя не уютно под его взглядом. — Что не так?
— Всё так, — ответил он, не отводя взгляд. — Красиво. Очень.
Когда мы подьехали к дому, дождь, мелко моросивший весь вечер, усилился. Игорь подал мне руку и помог выйти, а не выпасть, из машины.
— Готова? — спросил он, чувствуя мою тревогу, усилившуюся вместе с дождём. Я сделала глубокий вдох и взяла его под руку.
— Готова.
Старинный особняк, если мне не изменяла память, когда-то был исторической памяткой, пока несколько лет назад его не выкупили, и теперь это была частная собственность, служившая в основном для проведения благотворительных мероприятий.
Людей было много, но меня не отпускало ощущение, что мы попали в осиное гнездо. Но это было не самым худшим, так как за все полчаса нашего пребывания в особняке мы так и не увидели ни одного из тех людей, ради которых сюда пришли.
Мне становилось всё сложнее выдерживать напряженную атмосферу. Она въедалась в меня, проникая сквозь кожу, отправляя меня своим ядом, затуманивая рассудок, и желание всё здесь разнести, начинало преобладать над терпением, которое, с моей точки зрения, ошибочно называли благодетелью.
Однако Игорь оставался спокоен, и в конечном итоге именно его терпение и окупилось — на противоположной стороне зала нарисовался Николай.
Лицо его снова выглядело нормальным, а повязка с руки исчезла. Заметив нас почти сразу, он поднял бокал с шампанским в знак приветствия и отвратительно улыбнулся.
Напрочь забыв про то, что у меня было плохое предчувствие на счёт этой затеи, и того, что я считала этот поход самоубийством, я позволила ярости заполнить меня, и прозрачный стеклянный купол, разделяющий особняк на два крыла, вздрогнул от раскатов грома и ослепительной вспышки молнии.
Мне было наплевать, что Игорь всё сильнее сжимал мою руку, я жаждала мести, крови и разрушений.