— Например?
— Что ты слышишь? Вокруг ведь много разных звуков. Например у печки кот урчит, скрипит половица, когда на нее наступает Егорыч, за окном проехала машина.
— Ладно, попробую, — Степка уселась поудобнее и стала прислушиваться. По началу ничего особенного не слышала. Но через короткое время ее уши уловили легкое мурчание левее от себя и свист в печной трубе, затем на улице залаял соседский пес, — слышу…
— Теперь попытайся приблизить их. Вроде как добавить громкости.
— Это как? — не поняла она. На плечи легли горячие ладони.
— Выбери какой-то звук. Один. Прислушайся к нему. Представь, что ты подходишь к его источнику. Шаг за шагом. Давай, а я помогу.
— Хорошо. Пусть будет мурчание рыкоя. Только я не пойму, что делать.
— Молчи, концентрируйся только на нем. Выключи все остальное.
Степка честно попыталась. Вслушивалась в звуки, издаваемые Фичем, но как бы она вслушивалась, громче мурчание не стало. «Пробки в ушах, что ли?» Но тут от ладоней Петра по плечам к шее «побежали» колючие иголочки. Они проникали под кожу, словно в том месте ей делали электрофорез.
— Не зажимайся, я помогаю… просто усилю ощущения, — шептал на ухо Петр и в добавок к покалываниям по спине побежали мурашки другого типа. Она сжала зубы и попыталась сделать как он велел. И… вдруг получилось. Сначала подумала, что рыкой просто громче заурчал, но… в голове усилились все звуки. Ветер в трубе завыл диким зверем и Степка даже дернулась. Соседский пес надрывался так, словно в шаге от нее, а голос Петра показался громовым:
— Умница! Получилось?
— Ой, не кричи ты так, оглохну! — зажала уши руками.
Сосед тут же отдернул руки и вокруг все стихло.
— Умница моя! — он развернул ее вместе со стулом и чмокнул в кончик носика, не сдержавшись.
— За что ты меня хвалишь? — Степка смотрела в недоумении, — я ровным счетом ничего не сделала!
— Ты способна слышать! — в глазах бывшего вояки светилось ликование, — а это не всем дано! Нам осталось только развить умение. А когда ты начнешь слышать врага, то…
— Стой, подожди! — она поднялась на ноги и отошла на пару шагов, чтоб услышать все, что он говорит, а не тупо пялится на полные губы, — ты считаешь, что у меня есть враги?
— Степушка! — Петр покачал головой, словно говорил с несмышленым ребенком, — все очевидно милая, этого не осознаешь только ты. Помнишь, Николай в первую встречу, на твоем дне рождения заметил, что мы навешали на тебя охранных амулетов. Он не шутил, каждый из нас и вправду это сделал.
— Ты про подарки?
— Да!
— И брошь? И картина и шаль? Они защитные амулеты?
— Если ты помнишь, брошь в форме солнца, заключенного в янтарь. Символ Сварога, бога огня. Носи его при себе и низшая нечисть не рискнет подойти.
— Только низшая?
— Понимаешь, — Петр сел за стол и жестом предложил присесть ей, — у высших каст тоже могут иметься амулеты, наделенные другой силой. Например, выпивать потенциал охоронных. Поэтому моя брошь, увы не панацея.
— А остальные подарки какую силу имеют? — Степка потянула на себя остывший кофе соседа и жадно отпила, вновь ощутив противную, липкую раздраженность, которая накатывала на нее, когда вскрывалась очередная «правда».
— Об этом лучше у дарителей спросить, я могу и ошибаться.
— Хорошо, спрошу…
— Расстроил я тебя, да? — горячие ладони накрыла ее холодные, сжимающие чашку.
— Есть немного, — вздохнула, — а скажи, почему вы подарили амулеты, какую опасность ждали? — она вспомнила, что тогда, на дне рождения, женихи вели себя странно, завуалированно говорили о безопасности, когда вручали подарки, а Митя даже реликвию рода принес.
— Это трудно объяснить. Нервозность, которая заставляет оборачиваться, словно ловишь затылком чем-то злой взгляд и понимаешь, что смотрели не на тебя, а на твою женщину, на ту, кого твой долг защитить, — произнес пылко, сжав пальцы сильнее, — но потом я решил, что это была реакция на огневика и немного успокоился. Сейчас вот понимаю, что ошибался. Двоедушники, теперь хапун. Надеюсь ты одна из дому не выйдешь, пока мы не разберемся со всем этим?