Сказано это было так, будто мой возраст являлся моим главным недостатком, перечеркивающим все возможные достоинства.
— Я слишком стара для должности библиотекаря? — спросила жалобно и получила совершенно неожиданный ответ:
— Напротив. Слишком молоды.
— Что?
Ректор утомленно потер переносицу. Ему не хотелось мне ничего объяснять, у него было полно дел, и часов в сутках на эти дела отчаянно не хватало.
Я улыбалась. Но для себя решила: если меня попытаются выставить без объяснений, буду плакать. Я находилась в достаточно отчаянном положении, чтобы забыть о своем достоинстве.
— Вы, должно быть, слышали последние сплетни, касающиеся академии…
— Я в городе недавно, — перебив его, поспешила объясниться я.
Гэдехар скорбно вздохнул, совершенно беспомощный перед моей неосведомленностью.
— Полгода назад один из наших кадетов сбежал из академии с преподавателем рунной магии. Скандал удалось замять с трудом. Спустя три месяца инцидент повторился. За одним исключением: счастливые влюбленные не стали сбегать, они обручились в ближайшем храме. Стоит ли говорить, что родители кадета, успевшие подыскать ему достойную партию, поступок сына не оценили? — Мужчина откинулся на спинку кресла. — И две недели назад, как вы уже могли бы догадаться, библиотекарь сбежала с практикантом. Они все еще в розыске. Полгода назад что-то случилось, и, пока я не выясню, что именно, нанимать хорошеньких девушек не намерен.
С одной стороны, меня назвали хорошенькой, и это, в общем-то, было приятно. С другой, меня не хотели брать на работу, и это было совсем не приятно.
— Значит, тем более вам стоит нанять меня! — не раздумывая, выпалила я, ухватившись за спасительную идею. — Что бы у вас тут ни происходило, я вам идеально подхожу.
— Мне подходите? — усмехнулся он.
— Конечно! Я глубоко замужем.
— Покажите руки.
Не сразу я сообразила, что ему за дело до моих рук, и охотно их продемонстрировала.
— Где же кольцо? — поинтересовался ректор, желавший видеть подтверждение моих слов, но не наблюдавший его.
— А… ну, сняла.
— Зачем? И вы можете перестать улыбаться? — спросил он раздраженно.
— Не могу, — бодро ответила я. Щеки болели, и хотелось немного поплакать. Но я улыбалась. — Это защитная реакция.
— Что?
— Вы меня до чертиков пугаете. — Моя убийственная искренность его удивила.
— И поэтому вы улыбаетесь? — недоверчиво переспросил ректор.
Чувствуя, как шанс получить эту работу безвозвратно ускользает, я кивнула.
— В нашей культуре улыбка является знаком доброжелательности и подчиненности.
— То есть чем сильнее я вас пугаю, тем покорнее вы становитесь? — заинтересованно спросил он.
Призрачная надежда на получение работы вновь стала обретать материальность…
«Да сейчас!» — подумала я и снова кивнула. Не нужно ему знать, что случается, если на женщин нашей расы долго давить.
— Хм-м-м… любопытно. — Он с исследовательским интересом разглядывал мое напряженное лицо. — Так зачем вы сняли кольцо?
Раньше я думала, что не умею врать, но сейчас, загнанная в угол, врала просто виртуозно, а главное, правдоподобно: