— Потому что не все женщины милые и добрые, но почти все умеют искусно притворяться, — загадочно ответил эльф, останавливаясь у резной двери. — Твои апартаменты. Мне следует посоветоваться о программе твоего обучения, а ты пока можешь отдохнуть.
— Зачем советоваться? — ухватила я Августа за рукав. — Что-то не так?
— Все так, моя подозрительная. — Он погладил меня по щеке, и от этого невинного жеста меня бросило в жар. — Но проблема в том, что ведьмовство у тебя первично, поэтому инициацию тебе придется все же пройти…
— Секс? — уточнила я, а то мало ли что у них тут подразумевается под инициацией, может, придется приносить котят в жертву.
— Лишение невинности желанным мужчиной. — Он посмотрел на меня с интересом. — Почему ты до сих пор этого не сделала?
Потому что! Мне стало стыдно, действительно, что я ношусь с этой невинностью, как с зонтиком в солнечный день — и нужды нет, и потерять жалко. Пауза затягивалась, Август ждал ответа.
— Мне всего девятнадцать лет. — Я толкнула дверь. — И я хочу сделать это с любимым мужчиной, а не с первым встречным.
Я зашла в комнату и захлопнула дверь. Что за мир? Сплошные двойные стандарты! «Невесты должны быть невинны и скромны», — вспомнила я слова льера Рошеля, а невинные невесты-ведьмы — чуть ли не ошибка природы!
Я услышала удаляющийся тихий смех и показала двери язык. И все равно настроение было прекрасным. Я маг! Как же это здорово! Ба мною бы гордилась, она всегда вспоминала с любовью мою прапрабабку, к которой приезжали заговаривать рожу и детские болезни люди со всей округи. Может, от нее мне и достался дар?
Я осмотрела комнату. Очень скромная обстановка. Изящная плетеная мебель натурального цвета, за цветной ширмой — кровать, застеленная ярким цветным одеялом, за одной из дверей — ванная комната, за второй — гардеробная.
— Похоже, меня здесь ждали, — рассматривая вывешенные в ряд платья и костюмы, пробормотала я. — Но откуда он знал?
Я наугад достала первый попавшийся наряд: укороченные зеленые брючки и шелковая туника, с нижней полки взяла коричневые мягкие сандалии и направилась в ванную.
Здесь меня ожидал второй сюрприз. За дверцей шкафа я нашла не только шампуни и мыло, но и полный комплект средств гигиены. Нет, не земной, но очень узнаваемый. А еще там же стояла хрустальная бутылочка с узкой пробкой. Я взяла ее в руки, рассматривая плавающие в прозрачной жидкости серебряные шарики.
— Интересно, что это? — спросила сама у себя.
И тут же на бутылочке появилась надпись. «Регулятор. Адель. Ведьма. Один глоток».
Упс, Сири знает все.
— И зачем мне этот регулятор?
«Убрать недомогание».
— Хочешь сказать, что, если я выпью глоток этой жидкости, критические дни не наступят? — начало доходить до меня.
«Сокращение».
То что надо! Очень хочется на балу веселиться, а не страдать. Не рассуждая больше, чтобы не потерять решимость, я выпила глоток. Безвкусная водица.
— Спасибо. Надеюсь, я только что не отравилась?
«Готовься».
— Э… к чему готовиться?
И тут живот скрутило спазмами. Вот зараза! Ускоренный курс молодого бойца, чтобы в рот не брала всякую гадость! Линка, ты дубинка!
— Ладно, до бала, надеюсь, все закончится, — пробормотала я, ставя бутылочку на место и выгребая все остальное.
Одежда села на меня как влитая, только укрепив мои подозрения, что меня ждали. А вот зеркала я не нашла. Ни одного. А мне оно просто жизненно необходимо! Как же девушке без зеркала?
Я выглянула из комнаты, в надежде кого-нибудь встретить, но в коридоре никого не было. Пришлось искать самостоятельно. Соседние комнаты были заперты, а вот последняя дверь порадовала меня отсутствием замка. Я осторожно заглянула внутрь. В нос шибанул запах старости и пыли. Кладовка.
Какие-то палки, смахивающие на посох Гендальфа, метлы, человеческий скелет — у нас такой же стоял в кабинете биологии, странной формы ведра, две толстенные книги в черном переплете, к ним даже прикасаться было страшно, таким потусторонним от них веяло… И, ура, в углу, прислоненное к стене, стояло ростовое зеркало в золотой раме, до половины завешенное пыльной белой простыней. Я сдернула простыню, подождала, пока осядет пыль, и подвинулась в сторону, чтобы отразиться, но тьма в зеркальной поверхности даже не шевельнулась. Пришлось осторожно, чтобы ничего не задеть, протискиваться внутрь и подходить ближе.
— Кто на свете всех милее, всех румяней и белее?