— Она ужасна, — передернула плечами Элис.
— Уэбстер, — представил птицу Феликс, когда она подскакала к нему по блестящему полу.
Дандас снял мокрый плащ и пошел за ними на кухню. Он был взволнован и отнесся к отсутствию Камиллы серьезнее, чем Феликс. А может, больше всего его обидело то, что у Камиллы, похоже, есть и другие интересы в жизни. Он производил впечатление человека весьма ранимого. Несмотря на седину, ему вряд ли было за сорок. Конечно, он влюблен в Камиллу, подумала Элис.
— Ну разве же Камилла не знала, что вы приезжаете сегодня, мисс Эштон? — упорствовал Дандас.
— Конечно, знала. Я получила от нее письмо.
— Письмо? — Голос Дандаса прозвучал серьезно, но вид у него был смущенный.
Дождь усилился и уже сплошным потоком лился по крыше. Мокрая дорожка на потолке расширялась. Дом снаружи погрузился в абсолютную темноту, и их лица бледнели во мраке. Элис с взъерошенной головой, темноволосый Феликс со смеющимися глазами и Дандас, краснощекий, с взволнованным взглядом, стояли и молчали. Если бы Камилла появилась сейчас и увидела их такими, Элис могла себе представить, как бы она расхохоталась. Когда-нибудь с ее подругой и впрямь что-то случится. Нельзя жить, все время играя!
А может быть, и эта мысль холодком пробежала по спине, с ней уже что-то случилось?
Дандас развивал тему со все большей серьезностью.
— Если Камилла сказала, что будет здесь, то почему ее нет? А она все для вас приготовила?
— В смежной комнате готова постель. И все, — нервно продолжала Элис. — Кстати, ее одежда здесь. Может, она ушла куда-то на ночь?
— Наверное, так и есть, — кивнул Дандас. — Может быть, застряла на ферме. Реки от дождя поднялись, и она не появится до утра, а может, и до конца этого ливня.
Пока он говорил, с пятна на потолке сорвалась крупная капля и упала ему за воротник. Дандас резко дернул шеей и потер ее.
— Этот дом никуда не годится. В нем нельзя жить.
— Дандас — директор школы, — объяснил Феликс. — И он ко всему относится серьезно. Этот дом и впрямь ужасен. — Он закурил и продолжил:
— Итак, мы решили, что Камилла где-то застряла в безвыходном положении. Возможно, она уехала на пару дней. Этим можно объяснить скисшее молоко. В таком случае я тебе предлагаю: может, у тебя хватит разума перебраться на ночь в отель?
Элис покачала головой.
— О нет. Я останусь здесь. Мне до безумия нравится это место. Оно такое таинственное.
— И нездоровое, — добавил Дандас. — Не думаю, что вам стоит здесь оставаться. Переезжайте ко мне. У меня дома дочка.
Феликс весело подмигнул ей. Элис покачала головой.
— Нет, большое спасибо. Я останусь. Если Камилла не вернется завтра, тогда я решу, что делать.
— Она должна вернуться до завтра. Иначе надо думать, что с ней случилось что-то серьезное.
— Чепуха! Что с ней могло случиться? — воскликнул Дандас.
— Ну, мало ли что. Увы, — сказал Феликс, одеваясь. — Спокойной ночи, Элис, выспись хорошенько.
— Конечно. Не беспокойся. Она проводила его до двери, он с минуту постоял в холодной темноте, пахнущей мокрой зеленью.
— Ты твердо решила? — спросил он.
— Конечно. А что тут для меня опасного? Тигры?
Феликс склонился и легонько поцеловал ее в щеку.
— Молодец, — сказал он. И исчез в темноте. Элис повернулась и увидела, что Дандас наблюдает за ней. Какие интересные у него глаза — круглые, ласковые и какие-то невинные.
— Он довольно развязный тип, — сказала Элис, потирая щеку.
Ну что значит его поцелуй, в конце концов? Он влюблен в Камиллу. Дандас горячо заговорил:
— Вы не можете оставаться здесь одна. Пойдемте ко мне.
— Но почему? — Элис серьезно посмотрела на него. — Вы считаете, с Камиллой что-то случилось?
— Ничего подобного. Камилла в состоянии постоять за себя. Но дом кошмарный.