— А какие она прошла тесты?
— Тесты? — Лёша поманил оставшихся ближе к корзинам.
— Кто к какой магии больше предрасположен, — ответила за меня Сома, ближе всех подползшая к коконам. Ухватившись за плетеный край, она нависла над малышами. Источаемый свет переливался радугой на ее коже.
Парень звонко рассмеялся.
— Это вымысел. По крайней мере, сейчас. В Центре вы абсолютно чисты и открыты для любого вида магии. В своем мире у вас будет та магия, с которой вы научитесь обращаться сейчас. А как уж эту «предрасположенность» будут выяснять там, мне неизвестно.
Избранные синхронно переглянулись, чтобы наперебой загалдеть.
— Какая магия дает красоту?
— Молодость!
— А что для похудения?
— Сметать врагов одним ударом!
— Любовная магия!
— Блестки!
Почему-то именно на моем выкрике, девушки резко замолчали.
— Какие блестки? — пятая наклонилась вперед, чтобы проверить, не ослышалась ли.
— Ну, блестки, — неловко указала я на сыплющиеся искры.
В прошлый раз я этого не заметила, но когда Лёша отдал кокон, на рукаве остался различимый цвет зелени. Та же субстанция сияла на руках двенадцатой.
— 15 —
— Это не блестки, — на мгновение я ввела Лёшу в ступор. — Как я говорил раньше, мы в стерильном мире. Только благодаря его правилам и законам, мы можем видеть магию вот такой, — указал он на плетеные корзины. — В обычных мирах, в которые вы отправитесь, эта магия не будет иметь материального воплощения. Ее проявление подчинится правилам мира.
Вверх взмыла рука Сомы.
— Я не поняла. Клод творит с полем черт-те что, но ходит в балахоне монаха, а не поп-дивы. Не видела я за ним дорожки из серпантина и страз.
— Так он бог, а не маг, — вмешалась пятая. — Разницу-то видеть надо. Боги оперируют другими пластами энергии.
— Да та же магия, — не сдавалась Сома, оторвавшаяся от разглядывания коконов.
Тут вмешалась двенадцатая. Урок по изучению магических искусств, сразу превратился в выяснение отношений.
— Избранные! — попытался напомнить о себе Лёша, но его голос потонул в обвинительных выкриках. — Избранные!
Парень посмотрел на разволновавшиеся коконы. Пульсирующие переливы света интенсивно подавали сигнал бедствия. Юный учитель тяжко вздохнул, протянул руку к одному из комочков, привычно погладив скорлупу.
— Избранные, если вы не успокоитесь, я позову Клода.
Тихий голос прорезал атмосферу яростных баталий насквозь. Я замерла на полуслове, забыв невысказанную мысль, адресованную красноименнице.
— Ни я, ни Клод не творим магию, за исключением этого показательного момента, — как ни в чем не бывало, продолжил Лёша. Он поднял руку, отряхнул рукав, и зеленоватая пыльца растворилась в воздухе. — Этот мир полностью лежит на плечах Атроса, и принадлежит ему. Все изменения, что происходят вокруг вас — его божественное проявление. Он управляет всем, что происходит в нашем маленьком мирке. Атрос, последний представитель своего пантеона и полноправный хозяин этого Олимпа, если будет угодно. Так что берегите его психику девушки, от его здоровья зависят наши жизни.
Стало неловко за устроенный скандал. Впрочем, я почти сразу вернулась к мыслям о Клоде и о том, как он успевает появляться везде, если не использует магию. Больше всего беспокоила наша первая встреча в коридоре. Ни я, ни кто-то из девчонок, не доходили до его конца. Во-первых, это вроде как запретная часть, во-вторых, он казался бесконечным. И где-то на его просторах поблескивала неизвестная магия.
Прикусив губу, я по-новой оценила лучезарного бога. А мог ли он оставить след в туннеле? Вторую порцию золотистых блесток я получила из его яслей. Кроме него магией никто не балуется. Только вот с какой стати Лёше бродить по заброшенным коридорам?