Для меня одной.
Потому что Эрик остался позади.
И тут, словно по команде, голоса зашелестели:
«Брось его…»
«Отдай его нам…»
«Он тебе не нужен в Верхнем Мире… Возьми нас, мы дадим тебе всё…» — шипели, мычали и галдели со всех сторон, а в каких-то десяти шагах билось в агонии погибающее Сердце.
Поджилки затряслись от обуявшего меня ужаса. Наверное, даже волосы зашевелились на голове.
Быстрый взгляд назад — в тусклом свете луны сверкнуло занесённое лезвие… А Эрик не видел, он рвал когтями бледное тело очередной твари.
Я не думала — времени не было. С невнятным стоном метнулась, припадая ему на шею, пытаясь оттолкнуть или заслонить собой.
Бок обожгла боль, словно меня проткнули раскалённым металлическим прутом, и я приоткрыла рот в немом крике. К горлу подкатила тошнота, а ноги внезапно подкосились. Наверное, я бы упала, если бы не держалась мёртвой хваткой за шею Эрика.
Моего Эрика, которого я им не отдам!
— Рози! — в голове зазвенел голос, и волк прыгнул.
Преодолел со мной на шее оставшиеся шаги до волшебной границы, через которую не могли прорваться твари.
Толчок, удар — от падения из меня выбило дух. Но приземление вопреки всем ожиданиям было упругим — Сердце оказалось не холодным куском деревяшки, а тёплым, как живая плоть.
В тот миг, когда моя кровь пролилась на него, внутри что-то задрожало, забилось быстро и неровно, словно хищник обрадовался пойманной жертве.
—Гр-р-р… Дер-ржись! — Эрик смотрел на меня широко распахнутыми глазами-блюдцами, и в них отчётливо читался страх.
За меня.
Совсем рядом скакали и кривлялись порождения этого злобного мира, кидались на завесу и скребли её когтями, но я видела только своего друга. Слышала только его тяжёлое дыхание. И казалось — сквозь волчью маску проглядывает его настоящее лицо.
Лицо, что я видела во снах, а после часто вспоминала наяву.
— Я не хотел этого, Рози… Прости… — голос его задрожал, и зверь мотнул головой. — Лучше бы меня убили, чем задели тебя.
Его шерсть слиплась от нашей крови — уже и не поймёшь, где чья. Только вблизи стало ясно, как сильно его ранили в схватке.
— Не говори глупости. Я в порядке.
Враньё… Длинный нож, предназначавшийся Эрику, глубоко ударил меня в бок — в этом месте платье потемнело и набрякло от крови. Её вытекало всё больше с каждым ударом сердца, она всё сильней пропитывала одежду, стекала по ноге.
— Совсем дурная! Зачем подставил ась? Тебе что, жить надоело?! — вспыхнул он вдруг, и испуганный голос прогремел в моих мыслях, хотя сам волк мелко дрожал и едва стоял на лапах. — Своевольная девчонка...
— Не ворчи… Пожалуйста…
Морщась от боли, я присела.
— Не ворчи?! Вот выберемся, я тебя отшлёпаю! — пообещал он, а я улыбнулась.
В сумке должен быть чистый отрез ткани, который я брала на случай, если Эрику придётся делать перевязку. Действуя так быстро, как только могла, я вытряхнула бинт и наскоро обмотала вокруг себя, понимая, что этого катастрофически мало.
Я знала, что с такими ранами мало кто выживает. Часто хирурги не брались даже оперировать, заранее зная, что дело это безнадёжное. Лезвие вошло глубоко, наверняка задело в печень.
Я думала об этом как-то слишком холодно и отстранённо, будто всё это происходило не со мной. Эрик пытался меня подбодрить, успокоить — я понимала плохо. В голове нарастал гул.