— Как волк?!
— Смотрите, и правда, волк!
Поздно прятаться, нас заметили. Волчок схватил бестолково заметавшуюся меня за полу плаща, утаскивая в тёмный закоулок. Уже скоро жители оправятся от изумления и либо вернутся к своим занятиям, либо вооружатся кто чем и пустятся догонять злобного зверя. Конечно, второй исход более вероятен — хищнику не место в городе! И охотники, наверняка разозлённые прошлой неудачей, захотят спустить с моего Эрика шкуру.
Я не чувствовала усталости, когда бежала вслед за пушистым другом — он знал дорогу лучше меня и безошибочно вёл в сторону леса.
Мне показалось, или вдалеке и в самом деле раздался хлопок, похожий на выстрел?
Волк рыкнул угрожающе, подтолкнул меня лбом под мягкое место — торопись, раззява!
— Что?! — возмущённо крикнула, задирая юбку выше колен — так бежать удобней. — Сам виноват, шапка меховая! Осторожней надо было.
О-ёй… Надеюсь, его величество не прикажет меня казнить за столь неподобающее его положению прозвище? Я глупо хихикнула от этой мысли, чем заслужила недовольное рычание и полный осуждения взгляд. Но позади вдруг снова грянул выстрел, и ветер донёс людские крики.
Скорей…
Казалось, в любом другом случае я бы уже давно свалилась с ног — силы были на исходе, но страх гнал и гнал вперёд.
Только не останавливаться! Промедление может обернуться гибелью для нас обоих — со мной тоже церемониться не станут. Во весь дух по занесённой снегом булыжной мостовой, мимо горящих окон и закрытых лавок — к лесу.
А он как будто распахнул гостеприимные объятия, шуршал кронами, шептался голосами многих тысяч ветвей.
Ждал нас, как дорогих гостей.
Глава 44. По ту сторону.
Язычок пламени метался и дрожал, когда я пыталась осветить фонарём, что не разбился лишь чудом, дорогу перед собой. Мы с Эриком ступили под тёмный лесной свод и оказались отрезаны от всего остального мира — даже свет луны и звёзд едва пробивался сквозь туго сплетённые ветви над нашими головами.
Тишина…
Словно дыхание столетней громадины замерло на вдохе — и ждёт. Наблюдает за путниками — не собьются ли с пути, не испугаются? Не повернут ли домой, к тёплому очагу, к нагретой безопасной постели и праздничному запаху хвои.
Хвоей пахло и здесь. Ёлки укутались в белые шубы по самые макушки, раскинули ветви-ловушки и пытались зацепить меня, обдать снегом с головы до пят. Но алый плащик надёжно оберегал от их глупых шуток.
Волк шёл впереди, я — следом. Кто считает блуждание по лесу в потёмках чистым самоубийством, тот, безусловно, прав. Я то оскальзывалась на мёрзлых кочках, то подворачивала ноги в незаметных глазу ямках, но каждый раз мой пушистый друг приходил на помощь — подставлял спину. Он то и дело останавливался, втягивая носом воздух и скалясь в пустоту, а потом бросал на меня краткий взгляд, мол, идём!
И я шла. За ним. За моим Волчком по краю оврага, через болота, дугою вдоль озера, потому что знала — он не ошибётся. Он в меня поверил и обязательно приведёт к вратам меж двух кривых сосен, а там будь, что будет.
Дорога казалась бесконечно длинной. Намного длиннее той, какой мы пробирались при свете дня — сегодня время будто растянулось. Мы вышли на серебрящуюся в лунном свете полянку, и я позволила себе замереть, упёршись руками в колени. Отдышалась.
— Слушай, Волчок, у меня ведь пирожки есть, — похлопала по болтавшейся у бедра сумке, но зверь вздохнул тяжело и покачал головой. — Не хочешь? Зря…
Впрочем, аппетита не было не только у него. Я бы и сама не смогла откусить ни кусочка, даже несмотря на то, что последний раз ела утром. Если всё сложится хорошо, потрапезничаем после исцеления Сердца.
— Что ж, тогда идём, — произнесла нарочито весело, гоня холодящее кровь волнение.
Эрик потрусил вперёд, оставляя после себя глубокие тёмные следы — я старалась идти по ним. Ряды деревьев смыкались всё плотнее — порой приходилось буквально продираться, и я удивлялась тому, как острые лапы кустарника не порвали плащ на лоскуты.
Едва ночные тени попадали в круг света — бросались врассыпную, и, казалось, даже начинали причитать и жаловаться на подобную бесцеремонность. Я не оборачивалась, не хотела встречаться взглядом с чудовищами за нашими спинами. Но чувствовала холодок между лопатками, будто кто-то очень долго и пристально на меня смотрел.
Бррр… Ну и приключение. Будет, что внукам рассказать.
Пока я размышляла о том, переживу ли сегодняшнюю ночь, едва не проворонила слабое свечение впереди. Волчок рыкнул, подтолкнул меня под колени и посмотрел вопросительно — уверена? На дне его глаз таилась грусть, словно он надеялся, что я передумаю.
— Со мной всё будет хорошо, я не поверну назад, — наклонившись, погладила щетинистую морду — он блаженно сощурился и дохнул горячим воздухом.
Сколько же проклятый принц был без человеческого тепла, без ласки? И каково это вообще - жить в звериной шкуре.